<НЕ только у нас>… Племенизм дагестанцев – помеха развитию гражданского общества

Многонациональность дагестанцев становится все более известным явлением, теперь все реже можно услышать вопросы про «дагестанский язык» не только на Кавказе, но и за его пределами. С дагестанской же нацией все более сложно. Дагестанцы как нация в ее примитивной форме существуют, в первую очередь, за пределами Дагестана, когда аварцы, лезгины, даргинцы и другие воспринимают и идентифицируют себя с окружающими их дагестанцами.

Этническая принадлежность как фактор

В самом же Дагестане картина совсем иная. В республике, где 95 процентов жителей являются коренными, дагестанская идентичность играет второстепенную роль во взаимоотношениях, а первостепенной остается этническая принадлежность, этот приоритет проявляется во всех сферах жизни горцев.

Этническая принадлежность как фактор проявляется в политике, бизнесе, меньше всего в быту. Есть и такая сфера как гражданская сознательность – здесь проявление национализма имеет узконаправленную последовательность в мышлении и именно в ней кроются многие беды дагестанцев, когда дело доходит до общественной и политической повестки.

Особенность дагестанской политики и общественной жизни состоит в том, что почти любой общественный деятель, журналист, политик вынужден создавать костяк своей группы поддержки и целевой аудитории из числа районных земляков и/или из людей своей национальности. Причины этой проблемы еще более глубинные для дагестанского сознания. При внешней апатии к политике и гражданской активности дагестанцы нередко готовы поддержать земляка и сородича по национальности, исходя из этой особенности, общественные и политические деятели негласно делают упор на свой народ – это становится гарантом доверия к их дальнейшей работе.

Голосуют только за «своих»

Не секрет, что на выборах в депутаты дагестанцы чаще руководствуются национальной принадлежностью кандидатов, чем их реальными заслугами перед обществом и незапятнанной репутацией. Но это же преимущество становится и ярлыком негатива для политиков и активистов.

Когда человеку удается собрать вокруг себя людей своей национальности, для представителей других этносов он автоматически переходит в разряд «националиста», а его деятельность воспринимается как кумовство. И тогда данному политику становится сложно отмыться, он становится заложником ситуации, когда его основная поддержка –земляки, и в дальнейшем он должен оправдывать их доверие. Нежелание оказывать такую же активную поддержку деятелям другой национальности, с одной стороны, и навешивание ярлыка «националистического сообщества» на общественные объединения с однородным национальным составом с другой – становится порочным круговоротом гражданского общества Дагестана.

Эта проблема наиболее актуальна и болезненна для политиков, на этой теме спекулируют, о ней вынуждены говорить, а на выборах люди все равно проголосуют по отработанному варианту выбора кандидата. Политические кланы, распределение мест в политике, крупный бизнес часто оформлены по национальному признаку, а иногда и по районному происхождению.

Легче всего избегать этого порочного круга в Дагестане бывает журналистам и общественным деятелям, их деятельность, затрагиваемые ими темы почти всегда актуальны для людей независимо от их национальной принадлежности. Но даже им иногда достается от читателей, когда, по их мнению, главный посыл автора, сама затронутая проблема и трактовка – это следствие его национальных чувств.

Справедливости ради скажем, что, к сожалению, такие подозрения иногда не беспочвенны. Даже среди журналистов и общественных деятелей иногда встречается закономерность в национальной принадлежности их главных помощников (друзей), спонсоров и деловых партнеров. Следует понимать, что это следствие проблемы менталитета в социализации и кооперации дагестанцев, а не прямой показатель националистических, шовинистических взглядов деятелей.

«Трайбализм» тормозит гражданскую активность

Племенизм, или «трайбализм» (от лат. tribus — племя) как форма групповой обособленности, характеризуемая внутренней замкнутостью, стал ключевой проблемой в построении дагестанского общества с гражданской сознательностью и активной гражданской позицией. Даже не столько национализм, сколько племенизм становится преградой в окончательном формировании дагестанской идентичности как наднациональной принадлежности. Примеры того, как данное явление сказывается на жизни дагестанцев, встречаются часто, начиная от трактовки событий из истории, до оценки политических деятелей и общественных организаций сегодня.

Племенизм становится проблемой в мобилизации гражданской активности. Одной из ярких иллюстраций этого стало движение лезгинского народа за воссоединение после распада СССР, народ оказался разделенным между Россией в лице Дагестана и независимым Азербайджаном. Когда лезгинская интеллигенция в советское время поднимала вопрос о воссоединении северных районов Азербайджана с Дагестаном, этот вопрос не стал общедагестанской повесткой, зачастую наоборот, данную тему снимали с повестки. Проблема замкнулась на лезгинском народе, эта тема не нашла отклика даже в аварской среде, несмотря на проживание аварцев в Джаро-Белоканском регионе Азербайджана и во многом схожие проблемы.

Когда в 1990-е, а затем и в 2000-е Азербайджану были переданы приграничные участки, эта тема снова взволновала только лезгин. Когда стало понятно, что Азербайджану де-юре будут доставаться 50 процентов запасов воды реки Самур, а де-факто 75 процентов, деятели культуры и политики, декларируемые как «патриоты Дагестана», снова отнеслись с равнодушием, кроме их лезгинских коллег. Одним из редких проявлений подобной общедагестанской гражданской позиции стала книга первого президента Дагестана Муху Алиева, который описал, как он пытался бороться с передачей вод Самура и пересмотром границы. Но эта книга вышла после его ухода с поста президента, а во время руководства республикой он высказать публично подобную позицию, видимо, не решился.

Для махачкалинцев самым свежим примером племенизма можно назвать митинги в поддержку Саида Амирова. Его сородичи и земляки из района, которые не выходили на митинги против расхищения денежных средств из бюджета, теневого полукриминального бизнеса с земельными участками в Махачкале, других многочисленных примеров произвола в республике, всколыхнулись, когда их земляк оказался под арестом. И это тогда, когда остальные махачкалинцы восприняли его арест со смешанными чувствами. Такой контраст в оценках лучше всего показывает нам обособленность и замкнутость, характерные племенизму.

Самурский лес, Дербент, Ауховский район…

С приходом к власти Абдулатипова дагестанский народ столкнулся с новыми событиями, которые потребовали проявить активную гражданскую позицию. Назревающая катастрофа Самурского леса – единственного лианового леса в России, который к тому же имеет статус охраняемого заповедника, оказался в центре внимания для лезгинских активистов и даже информационная поддержка от ведущих дагестанских, кавказских интернет-изданий и некоторых дагестанских блогеров не смогла должным образом мобилизовать дагестанских активистов других национальностей на защиту Самурского леса. Лиановый лес по-прежнему под угрозой гибели.

Снова дали о себе знать амбиции из Азербайджана и Чечни. Гости из Азербайджана, приезжавшие с официальными визитами в Дагестан, не раз подчеркивали, что Дербент – азербайджанский город, несмотря на древнюю историю и этнический состав города, не говоря уже о том, что де-юре Дербент — это российский и дагестанский город. Сказать, что не было реакции от правительства Дагестана на такие заявления – значит ничего не сказать, отвечать на такие заявления в первую очередь приходится патриотически настроенным выходцам из Южного Дагестана.

Другая давняя история – это проблема Новолакского района. Созданный в октябре 1943-го года Ауховский район был переименован к лету 1944-го года в Новолакский район из-за депортации чеченцев и переселения в Ауховский район жителей лакских сел. Просуществовавший восемь месяцев Ауховский район стал не только причиной борьбы чеченцев-аккинцев за восстановление справедливости, некоторые историки и государственные деятели используют это как повод для спекуляций об «исторически чеченских» землях в северном Дагестане вплоть до каспийского побережья, которые, по их мнению, стоило бы передать Чечне.

Общая земля – общие проблемы

Построение дагестанского гражданского общества с активной патриотической позицией, мыслящего в масштабах всего Дагестана, а также о дагестанцах за пределами республики – это та цель, которая поможет преодолеть многие пороки нашего края, преодолеть межнациональные противоречия, это позволит дагестанцам отстаивать свои гражданские права и стать подлинными патриотами своей республики и своей страны.

Когда проблема Новолакского района будет проблемой для ногайца и лезгина, а Самурский лес и амбиции Азербайджана по наращиванию влияния в Дагестане станут актуальной проблемой для кумыка и аварца – тогда можно будет говорить о том, что дагестанская политическая нация состоялась. А значит, конгломератное сознание дагестанцев из слабости и инструмента для манипуляции станет преимуществом. Суммарный потенциал дагестанцев велик, но научимся ли мы использовать это или же Дагестан останется коммуналкой народов – зависит от простых граждан и активистов, а не от властей.

Малик БУТАЕВ

сайт Голос Кавказа