О Юрии Осиповиче Домбровском, цветущих акациях и алматинском периоде в жизни и творчестве писателя.
Конечно, совпадения – штука редкая, но иногда они все же случаются…
А началось все с моей недавней поездки по историческому центру нашего города. Проехав по нему из конца в конец, я ужаснулся тем пугающим переменам, которые медленно, но неумолимо обезличивают мой родной Алматы. Даже здесь, в самом ядре города, утрачивается его привычный облик, а вместе с ним – и дорогие сердцу каждого коренного алматинца колорит, привкус, аромат... Местами он становится не просто трудноузнаваемым, а и вовсе – чужим...
Поглядывая в окно, я вспоминал роман «Хранитель древностей» Юрия Домбровского, в котором он триумфально воспел прежнюю столицу Казахстана, заставив весь просвещенный мир восхищаться ею. И с грустью порадовался тому, что хотя бы в книге все осталось на своих местах и уже никуда не исчезнет...
Так вот, стоило только мне начать скорбеть и ужасаться, как в этот же день (вот оно – то самое совпадение!) заглянул ко мне на огонек давний друг и коллега с предложением рассказать не только о самом Домбровском, но и о том, где, в каком качестве и в каких местах Алма-Аты первой половины прошлого века обитал этот замечательный человек и писатель. И раз уж так произошло, то грех не воспользоваться случаем и не рассказать об алматинском периоде жизни и творчества этого всемирно известного писателя.
Административно высланный
Споров по поводу причин и даже сроков появления Юрия Домбровского в Алма-Ате начала тридцатых годов прошлого века было великое множество. Сам писатель в первых же строках книги «Хранитель древностей» рассказывает: «Впервые я увидел этот необычный город, столь не похожий ни на один из городов в мире, в 1933 году…»
А далее из текста следует, что в Алма-Ате в ту пору вовсю хозяйничала весна.
Но можно ли полностью доверять датам, упомянутым в тексте художественного произведения? Тем более что до сих пор существуют как минимум три версии, раскрывающие мотивы его приезда в наш город…
Вот какие предположения на этот счет выдвигались в конце 70-х годов прошлого столетия одним из наиболее ранних биографов Ю. О. Домбровского И. Шенфельдом: «Где-то в середине 30-х годов он переезжает в Алма-Ату, где преподает литературу в старших классах средних школ. Вопреки распространенному мнению Юрий Домбровский не был политическим ссыльным, ибо таковой не был бы допущен к преподавательской работе. Да и Домбровский, снискавший себе звание певца Алма-Аты, такими влюбленными глазами смотрел на этот город, так прочно связанный со всем его творчеством, столь вдохновенные строки ему посвятил, что трудно предположить эти чувства по отношению к месту ссылки…»
Вероятность того, что приезд Домбровского в Алма-Ату был связан с политической ссылкой, отрицали и две другие версии.
По одной из них, он приехал сюда в конце 20-х – начале 30-х годов без какого-либо принуждения с чьей-либо стороны в поисках экзотики и свежих впечатлений.
По другой – юного Домбровского в Алма-Ату к дальним родственникам отправили родители, опасаясь, что его свободомыслие и излишне раскованный образ жизни могут навлечь на него самого и его близких большие неприятности со стороны НКВД.
И во всех трех случаях – ни одной более-менее точной даты, ни одного четкого факта, объяснявшего мотивацию. Таким образом вопросы «Когда?» и «Почему?» в случае с Домбровским так и оставались открытыми…
Наверное, можно было бы еще долго строить всевозможные догадки на этот счет, если бы не Домбровский, который спустя многие годы после своей кончины сам ответил на эти вопросы.
Благодаря счастливому стечению обстоятельств в одном из алматинских архивов совершенно неожиданно мне на глаза попался вот такой текст, написанный лично Юрием Осиповичем и датированный 16 декабря 1946 года: «В 1932 году группа моих товарищей в пьяном виде сдернула 2 или 3 домовых флажка и бросила их у меня – они валялись на виду, и значения им я не придавал. В результате я получил административную высылку за участие в «политическом хулиганстве», выразившемся в «недоносительстве и укрывательстве». Во время отбывания наказания был директором двух школ и педагогом – преподавал до 1938 года, то есть до того момента, как стал писателем. Больше прибавить ничего не могу».
Из других компетентных источников удалось узнать, что впервые Домбровский был арестован в Москве 20 ноября 1932 года. Осудили его по печально известной 58-й статье УК РСФСР, пункты 10-11 (антисоветская агитация и пропаганда), и приговорили к трем годам лишения свободы, чуть позже заменив их тремя годами административной высылки. Местом отбытия наказания значился город Алма-Ата.
По свидетельству бывших сотрудников НКВД, с которыми удалось поговорить, этап из Москвы до станции Чемолган в Алма-Атинской области (а прибывал высланный именно туда, так как на станции находился карантинный приемник-распределитель) шел около шести месяцев. Значит, пройдя через суд и получив свой срок в октябре 1932 года с последующей заменой на другую меру пресечения, Юрий Домбровский мог оказаться в Алма-Ате в апреле 1933 года.
Вероятно, именно так и случилось, а значит, в «Хранителе древностей» писатель хронологически точен. Что же происходило дальше?
Станция Чемолган под Алма-Атой. Сюда двадцатитрехлетний Домбровский прибыл этапом из Москвы весной 1933 года. Такого крутого зигзага в собственной судьбе он не мог представить даже в самых мрачных своих фантазиях.
Через десятилетия, уже в начале семидесятых, приезжая в Алма-Ату, Юрий Осипович часто вспоминал этот отчаянный период в своей жизни. Он нищенствовал в буквальном смысле этого слова: работать негде (да и не положено пока), денег нет – даже хлеба купить не на что…
Однако он тогда не погиб. Голодную смерть отвела от него бескорыстной и доброй рукой сердобольная женщина-казашка, ютившаяся вместе со своими многочисленными детьми в саманной мазанке неподалеку от станции.
Биографическое отступление
Предлагаю для большей детализации портрета нашего героя и дабы восполнить пробелы в его биографии сделать небольшое отступление и совершить краткое путешествие во времени – из 1933 года в самое начало прошлого столетия.
Юрий Осипович родился в Москве 12 мая 1909 года в семье адвоката Иосифа Витальевича Домбровского. Его маман Лидия Алексеевна Крайнева имела репутацию весьма эмансипированной дамы с суровым, если не сказать железным характером. Лидия Алексеевна закончила Бестужевские женские курсы и служила преподавательницей в школе.
Что же до Иосифа Витальевича, тоже человека весьма образованного и интеллигентного, то он являл собой полную противоположность супруге – имел мягкий нрав и общительный характер.
После рождения сына Домбровские прожили в Москве около девяти лет – до той поры, пока отец в 1918 году не был переведен в Самару на должность председателя облкооперации. Однако в Самаре они прожили недолго – в 1921 году отец Юрия умер от рака, а сын с матерью возвратились в Москву.
Жесткие антиподы по характеру, образу мыслей и взглядам на жизнь, мать и сын с трудом находили общий язык. Отца, умевшего деликатно, тонко и неприметно протягивать между ними нити взаимопонимания и теплоты, больше не было на свете. Поэтому конфронтация между Лидией Алексеевной и ее сыном неуклонно возрастала.
И то, что спустя три года мать пятнадцатилетнего Юры вновь вышла замуж за профессора Тимирязевской академии Слудского, безусловно, не улучшило их отношений. В родных стенах будущего писателя удерживала лишь материальная и юридическая зависимость от матери и отчима.
Постепенно необходимость неизбежного разрыва с семьей для юного Домбровского становилась все очевиднее. И после поступления на Высшие государственные литературные курсы (которые он успешно окончил в 1929 году) Юрий пытается уйти из дома.
Но за три года учебы на ВГЛК он вынужден был неоднократно возвращаться в постылые для него родительские пенаты, поскольку снимать отдельный угол в Москве юноше было не по карману. Однако он всегда строго следил за своей финансовой независимостью и ни разу не попросил у родственников ни гроша. Деньги на жизнь Юрий зарабатывал сам: трудился ночным санитаром в одной из московских больниц.
А по окончании ВГЛК в 1929 году Домбровский вновь становится студентом. На этот раз – театроведческого факультета Московского музыкально-драматического училища (ныне ГИТИС). И учился он здесь вплоть до четвертого курса, то есть до 1932 года, когда и случились те самые обыск и арест, в результате которых Юрий получил три года административной высылки за уже известные нам «недоносительство и соучастие в политическом хулиганстве».
Продолжение следует...
