Одна женщина-лидер может сделать больше, чем 40 процентов парламентариев.
8 марта – Международный женский день. Его отмечают во многих странах мира. Но всегда ли он праздник для казахстанских женщин и нужен ли он? На эти и другие вопросы отвечает социолог, сотрудник Общественного фонда «Центр социальных и политических исследований «Стратегия» Ольга Симакова.
— Международный женский день – 8 марта – в Казахстане занесен в список праздников. Как правило, этот день в нашей стране считается выходным. Но праздник ли он на самом деле?
— Если мы обратимся к истории, то увидим, что этот день имеет тесную ассоциацию с такими понятиями как «женское движение», «права женщин», «революция». Это такое символическое напоминание о том, что женщины не получили все свои права и возможности по праву рождения, а отстояли их в борьбе с предрассудками и стереотипами. Поэтому появление этой даты, как календарного события, и его международный статус можно назвать признанием роли и значения женщин не только в развитии общественных отношений, но в историческом развитии. Неслучайно Генассамблея ООН провозгласила эту дату, как день празднования достижений женщин во всех областях жизни и протеста против пережитков неравноправия.
Но, если мы обратимся к практике в Казахстане, то мы сможем увидеть, что чаще всего ассоциациями к этому дню служат такие понятия, как «красота», «женственность», «семья» и «материнство». Потому что, на мой взгляд, этот праздник стал более значимым на уровне семьи и дружеских отношений, чем на государственном уровне, как один из идеологических инструментов. Опять же, как мне представляется, во многом из-за его связи с советской историей. Как таковой актуализации и ребрендинга этого праздника на современном этапе нашей истории не произошло. Наши женские движения не смогли подхватить его и вернуть ему первоначальное значение, сделав своим профильным праздником. Думаю, даже его международный статус большинству казахстанцев мало знаком.
— И что праздновать казахстанским женщинам?
— Если говорить о том, нужен ли этот праздник, то я не вижу причин, по которым нам надо от него отказаться. Тем более, в контексте проводимой в стране политики по гендерному равенству. Другой вопрос, какими лозунгами и ассоциациями наполнять этот праздник. Я думаю, что в первую очередь должен быть поставлен вопрос о статусе женщины в обществе и ценности ее здоровья. Я не сторонник идей о том, что высшим достижением в самореализации женщин должна стать успешная карьера в бизнесе или кресло политического руководителя. И феминитивы, как вы могли заметить, мне тоже не нравятся. Но я сторонник того, чтобы женщина имела возможность осуществлять самостоятельный выбор своего пути, конечно, в рамках легальной деятельности, и не осуждалась обществом за него, чтобы ее право на это не оспаривалось, но защищалось. Хочет ли она посвятить себя заботам о семье и детях, или строить карьеру в бизнесе или политике, — чтобы к ее выбору относились с уважением и не чинили препятствий для этого.
С другой стороны, у меня вызывает стойкое неприятие, когда какие-то идеи и модели поведения навязываются на уровне. А такое, должна признать, имеет место, как со стороны сторонников традиционной роли женщины в обществе, так и со стороны феминистического движения. Я оцениваю это как неизбежные перегибы в процессе поиска консенсуса. И здесь, к сожалению, сложно сказать, будет ли достигнут этот консенсус на фоне снижения уровня образованности и нормативной культуры, или это противостояние только обострится. Это еще и вопрос смены поколений.
Убрать различия в оплате труда
— По последним данным, женщин в стране больше мужчин чуть ли не на миллион. Однако реальное положение женщин не самое лучшее. В стране по-прежнему существуют женские и мужские профессии, что, в общем-то, правильно в силу специфики женского и мужского организма. Однако существенные различия в оплате одного и тот же труда говорят о неравенстве полов в сфере труда. Так ли это? Или это мифы, рожденные феминистками?
— Это не миф. Но и не проблема только Казахстана. Различия в оплате труда женщин и мужчин за один и тот же труд присутствует и в странах Европы, которые мы ставим в пример Казахстану, говоря о достижениях гендерного равенства. На мой взгляд, решение этого противоречия станет реальным достижением в отстаивании позиции женщин на равноправие. Опять же, если вернуться к истории, это именно то право, с которого все женское движение фактически и началось более 100 лет назад, и до сих пор оно не в полной мере приобретено.
Но, если говорить не на примере вознаграждения за один и тот же труд, а рассматривать такой показатель, как гендерный разрыв в оплате труда, который является статистическим индикатором и строится на соотношении среднемесячных заработных плат женщин и мужчин в стране, то здесь, думаю, можно говорить о лукавой цифре, потому что на данный показатель оказывают влияние и структура экономики, и структура занятости, и характер труда мужчин и женщин, как вы отметили, с силу специфики женского и мужского организма. Я посмотрела соотношение заработных плат мужчин и женщин по регионам. Так, самый большой разрыв имеет место в Атырауской и Мангистауской областях. В этих областях женщины получают 50–55 процентов от размера зарплаты мужчин. В Карагандинской области – 71 процент. Обращаю ваше внимание, что это добывающие области, где мужской труд востребован. А в сельскохозяйственных регионах, таких, как СКО, Алматинская, Туркестанская области, этот показатель превышает 90 процентов, то есть, разница незначительная. Так что призываю всех не просто смотреть и видеть цифру, но и понимать, из чего она складывается, чтобы не попасть под магию «вопиющих» показателей.
Насилия не должно быть
— Одной из самых острых проблем в Казахстане остается насилие в отношении женщин и детей. С одной стороны, предпринимаются меры для снижения преступлений в этом плане. Однако до сих пор это имеет место быть. Сами женщины боятся об этом рассказывать, опасаясь того, что ситуация станет еще хуже. Что необходимо предпринимать, что насильникам неповадно было распускать руки?
— Это очень актуальная и сложная проблема для Казахстана, потому что она, исходя из реалий, может быть решена не столько принятием законов, сколько изменением отношения к этой проблеме в наших головах. Как бы это пафосно ни звучало. Пока те уполномоченные лица, которые обязаны обеспечивать условия для защищенности женщин от насилия, не перестанут отмахиваться от этой проблемы или рассматривать ее как второстепенную, проблема останется. До тех пор, пока наши правоохранительные органы не перестанут сводить это к внутрисемейным конфликтам типа «муж с женой ссорятся, только тешатся», наши мужчины не поймут, что они могут и будут наказаны за насилие. Если женщины не начнут уважать себя и ставить свое здоровье и благополучие выше того, что скажут о них соседи, и что важно – перестанут воспроизводить эту модель поведения при воспитании своих детей, ситуацию не изменить. Когда произойдет осознание того, что нужно делать, тогда и законы заработают, и ситуация изменится.
Мы проводили исследование в Туркестанской области по заказу акимата области при содействии ЮНФПА в 2020 году. И на примере этой области мы получили, что 35 процентов женщин считают конфликты в семье нормальным явлением, 26 процентов полагают, что семейные скандалы надо терпеть ради сохранения семьи, 29 процентов подразумевают, что женщине неприлично рассказывать другим о жестоком отношении мужа. И только 5 процентов женщин в Туркестанской области в качестве стратегии поведения в случае домашнего насилия выбрали вариант обращения в службы социально-психологической поддержки. И здесь тоже большой перечень причин, с которым надо работать, чтобы этот показатель перестал быть таким низким. Исследование в Туркестанской области также показало невысокую осведомленность женщин об организациях и программах помощи женщинам, и о наказании за бытовое насилие. Не думаю, что за два года что-то коренным образом изменилось.
Министром можешь ты не быть, но уважать обязан
— Много в последнее время говорят о вовлечении женщин в политику, управление, бизнес, однако воз и ныне там. Проводятся ли исследования на эту тему?
— Да, Казахстан стремится выполнять все свои обязательства по достижению гендерного равенства. Наш фонд последний раз проводил исследование на эту тему в 2015 году, более поздних данных, к сожалению, нет. И я не знакома с исследованиями по этой теме. Но, если вспомнить результаты того исследования, то, думаю, стоит отметить такие моменты, что подавляющее большинство – это 81 процент опрошенных, — на тот момент, в той или иной степени, поддержали мнение о том, что у нас в стране у женщин и мужчин есть равные права и возможности. Каждый второй, как среди мужчин, так и женщин, указывал на улучшение возможностей для своей экономической независимости, развития своего бизнеса и продвижения по службе за последние 10 лет, то есть, с 2005 по 2015 год. А вот на вопрос о том, как изменилась ситуация за тот же период по достижению сбалансированного участия женщин и мужчин в структурах власти, улучшение чаще отмечали мужчины, чем женщины. То есть, даже по итогам исследования 2015 года можно видеть, что 7 лет назад, как участие женщин в политике, так и представленность во властных структурах вызывала вопросы, и в большей степени ими были озабочены женщины, а не мужчины.
— Можем ли мы говорить о том, что женщины представлены во власти на всех уровнях?
— Как всем известно, у нас на этот счет есть целевой показатель в 30 процентов, к достижению которого на всех уровнях власти стремятся. Пока он не достигнут. Например, в мажилисе парламента последнего созыва женщин 27 процентов. Честно говоря, я приветствую участие женщин в общественной и политической жизни, и их представительство во властных структурах, в том числе на уровне принятия решений, но я не совсем улавливаю связь между количественным и качественным наполнением этого участия. Я думаю, что одна женщина-лидер, имеющая харизму, собственную позицию и смелость отстаивать ее, может сделать в политике больше, чем 30, 35 или 40 процентов от парламентариев, если они не самостоятельны в своем мнении или руководствуются в своих выступлениях принципом целесообразности. Говорить о том, что увеличение представительства женщин в парламенте как-то повлияло, например, на улучшение ситуации с насилием против женщин и детей в стране, я затрудняюсь. Работа в этом направлении, скорее, заслуга неправительственного сектора. А на примере европейских женщин-политиков мы можем видеть, что женщина в политике подчиняется той же логике в своих действиях, что и их коллеги-мужчины, — они не становятся лоббистами гуманитарных ценностей только в силу своей гендерной принадлежности, если кто-то на это надеется.
— На самом деле женщин во власти мало. Скажем, среди министров только одна женщина, в корпусе областных акимов тоже только одна женщина… Ваш комментарий?
— Мне не важно, кого пола аким или министр – мужчина или женщина. Для меня важна его работа и ее результаты. И, если, например, при г-же Гиният министерство здравоохранения сможет справиться с теми задачами, которые перед ним стоят, и решить хотя бы часть проблем отрасли лучше, чем это смогли сделать до нее г-н Цой или г-н Биртанов, я не скажу, что причиной тому стала ее принадлежность к женскому полу. Для меня это будет означать, что она оказалась более квалифицированным и успешным управленцем, чем ее предшественники. То же самое по руководителям всех уровней и сфер.
Я думаю, нам нужно понимать, что является важным фактором для руководителя, а что нет. И пол, по моему мнению, не должен являться в данном случае определяющим фактором. Это справедливо и в том отношении, что наше общество должно преодолеть традиционные стереотипы о роли и месте женщины в обществе, и ее участии в политике. А для этого сами женщины должны проявлять большую политическую активность. Как показали нам исторические примеры европейских суфражисток и русских ткачих, учредивших праздник 8 марта, — все в руках самих женщин. Поэтому именно сейчас, под зонтиком лозунга «Новый Казахстан», как мне представляется, появляется возможность для амбициозных женщин-политиков заявить о себе и сделать политическую карьеру. И я надеюсь, что они будут делать ставку на свои профессиональные и деловые качества, а не гендерную квоту или механизмы непотизма. Сейчас есть запрос на профессиональных и харизматичных лидеров. Вопрос в том, что они могут предложить обществу.
