Цифровизация в Казахстане: как исправить перекосы?

Казахстан на протяжении более чем полутора десятилетий активно развивает сегмент цифровых технологий в государственных услугах. Начиная с 2008 года, правительство РК и все государственные ведомства ведут комплексный национальный проект «Электронное правительство – E-government». В рейтинге ООН по уровню развития электронного правительства E-Government Development Index в 2024 году Казахстан вошёл в топ-25. Тем не менее, остается много вопросов относительно как конкретных результатов цифровизации, так и общей государственной стратегии в этой сфере.

Главный вопрос: а что получают государство и государственные институты как основные владельцы всего спектра данных в Казахстане? Какой экономический эффект приносит цифровизация и почему экономика рынка данных в нашей стране базируется преимущественно на бюджетных затратах? Ведь именно государственные институты несут обязательства по сбору, хранению и использованию данных, включая персональные данные граждан.

Основные рынки потребления данных в Казахстане – финансовый и государственный сектор. Если взять за основу статистику международной компании IDC и Первого Кредитного Бюро, то приблизительные цифры составляли по этим двум основным секторам в 2023 году – 183,5 млн. евро, а в 2024-м – около 200 млн. евро.

Уже с 2008 года ряд банков получали на платной основе обезличенную информацию по запросам о финансовом состоянии заемщиков от двух источников: Государственного центра по выплате пенсий (ГЦВП) и Первого кредитного бюро при Национальном банке РК.



В прошлом 2024-м году выдача потребительских кредитов без залога составила 10,6 трлн тенге. Количество оформленных контрактов достигло 36,9 млн единиц. Соответственно доходы от предоставления только двух государственных цифровых услуг должны были составить 14,76 млрд. в год. И это реальная оценка рынка данных только двух государственных ИТ-услуг. А сколько стоят все данные, находящиеся в «электронном правительстве» Казахстана?

Для сравнения: в рамках республиканского бюджета на 2021–2023 годы на развитие «электронного правительства», инфокоммуникационной инфраструктуры и информационной безопасности было предусмотрено:
• 79 млрд. тенге в 2021-м,
• 62,8 млрд. тенге в 2022-м,
• 42,5 млрд. тенге в 2023-м.

Итого общие затраты в 2021–2023 годах – 184,3 млрд. тенге бюджетных средств. То есть только платежи за использование двух государственных цифровых услуг могли бы обеспечивать до четверти бюджетных затрат на развитие «электронного правительства».

Однако в тот же период, с сентября 2020-го по апрель 2024-го, произошла полная интеграция всей накопленной с 2008 года базы данных «электронного правительства» с ИТ-инфраструктурами частных коммерческих банков. С 2022 года реализована полная глубокая интеграция данных между платформой «электронного правительства» и мобильными приложениями коммерческих банков.

Возникает резонный вопрос: «Почему этот процесс до сих пор не монетизирован в интересах государства для пополнения бюджета?» Допустим, за пользование сервисами «электронного правительства» можно определить оплату в пользу государства:

1) или фиксированную оплату в размере до 15 млрд тенге в год с крупных банков второго уровня, крупных телекоммуникационных операторов, в зависимости от запрашиваемого объема данных с разделением по тарифной сетке на БВУ, МФО, МКО и проч.;

2) или по 200 тенге за запрос – аналогично стоимости запросов в ПКБ или ГЦВП. Судя по статистике, 8.4 млн граждан РК имеют кредиты, и им постоянно требуются справки для получения займов, кредитов, рефинансирования. Указанная выше стоимость может быть взята за основу при использовании данных и услуг «электронного правительства» коммерческими структурами – для определения размера платы за предоставление любых других справок, цифровых документов.



Поэтому логичной и правильной становится постановка вопросов, которые касаются освоения государственных средств, выделяемых на цифровизацию, эффективности их использования и создания новых моделей экономики данных. Сегодня в этих вопросах очень много «белых пятен» и откровенных лазеек для крупных коррупционных схем, которые затрагивают фундаментальные основы национальной безопасности.