Зачем казахский лидер предлагал создать Уйгурскую автономную область?

Продолжая тему, поднятую чуть больше месяца назад, обратимся к еще одной истории, связанной с попыткой создать автономное образование на территории Казахской ССР. Она произошла вскоре после завершения Великой Отечественной войны. Как и в первом случае, проект собирались осуществить в Семиречье (Жетысу), но мотивы и обстоятельства на сей раз были совершенно иные.

В феврале 1947-го Жумабай Шаяхметов, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана, направил на имя секретаря ЦК ВКП(б) Николая Патоличева записку с предложением создать на территории нашей республики Уйгурскую автономную область, объединив в ее составе районы компактного проживания представителей этого этноса. По его словам, такой шаг «вызовет активное возрождение национальной по форме, социалистической по содержанию культуры уйгурского этноса, выдвижение в партийные и советские органы национальных уйгурских кадров и …выбьет из-под ног у уйгурских националистических элементов почву для антисоветской пропаганды у нас и за кордоном».

Однако есть основания считать, что эта инициатива была продиктована в большей степени соображениями внешнеполитического характера. В тот период проживавшие по другую сторону советско-китайской границы, в Синьцзяне, мусульманские народы вели национально-освободительную борьбу. С осени 1944-го они контролировали в этой провинции три северо-восточных округа, граничившие с Казахстаном и населенные преимущественно казахами и уйгурами. Тогда же ими была образована Восточно-Туркестанская республика – ВТР. После ее провозглашения повстанческая армия и местные партизаны начали наступление на округа, расположенные южнее, – там большинство жителей составляли уйгуры.

Жумабай Шаяхметов

Активную поддержку в этом им оказывал СССР, который предоставил оружие, в том числе трофейное, захваченное у фашистской Германии, направил в Синьцзян «живую силу» в лице нескольких тысяч солдат и офицеров из республик Центральной Азии, сотрудников спецслужб, политработников… Какие цели преследовало советское руководство, сказать сложно, но, судя по всему, оно было не против создания в перспективе некоего буферного марионеточного государства, зависимого от Москвы. Впрочем, к осени 1945-го Сталин, похоже, отказался от этой затеи. Дело в том, что к тому времени вторая мировая война закончилась, Китай, который восемь лет противостоял японской агрессии, получил статус одного из ее победителей (наряду с СССР, США и Великобританией) и уже мог требовать более уважительного отношения к своей территориальной целостности.



Цитата из записки Шаяхметова: «Это важно также и потому, что Уйгурская область граничит с Илийским округом Синьцзяна, являющимся очагом национально-освободительного движения мусульман в Китае. Образование Уйгурской области, несомненно, вызовет положительный отклик со стороны трехмиллионной массы уйгур в Синьцзяне и активизирует их национально-освободительное движение, ориентируя его в еще большей степени на Советский Союз».

На переднем плане - Мао Цзэдун и Сталин, на заднем - Шаяхметов

Шаяхметов наверняка был «в теме». Ранее, в мае 1943-го, когда он занимал пост второго секретаря ЦК Компартии Казахстана и когда в Восточном Туркестане поднялось восстание, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение, положившее начало его активной поддержке. В частности, оно поручило политическому руководству Казахской, Узбекской и Киргизской ССР заняться формированием на территории Синьцзяна так называемых «групп национального возрождения» (нелегальных) – как из живших там казахских, уйгурских и других активистов, так и из специально подготовленных работников названных советских республик. Кстати, тогда же власти СССР разрешили создание Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана – в том числе чтобы расположить к себе исповедавшие ислам народы Синьцзяна.

Упомянутым нелегальным группам нужно было оказать помощь в подготовке военных и политических кадров путем создания соответствующих учебных центров, а также предоставить им необходимое вооружение, организовать печатание и распространение в Синьцзяне на языках проживавших там этносов пропагандистской литературы о хозяйственном и национально-культурном строительстве в тюркских республиках Союза. Можно предположить, что в Казахстана эти вопросы решались при непосредственном участии и даже под руководством Шаяхметова: во-первых, до прихода в ЦК он почти десять лет провел в органах ОГПУ/НКВД, причем на самых разных должностях, а значит, хорошо знал, как организовать столь специфичную работу; во-вторых, в качестве секретаря ЦК он отвечал, помимо прочего, за идеологию.



Синим цветом выделена территория предполагаемой Уйгурской автономной области

Теперь что касается непосредственно самой Уйгурской автономии. В ее состав предполагалось включить шесть районов и город Панфилов. Общая площадь территории должна была составить около 48 тысяч квадратных километров. Из них 23 тысячи, или почти половина, – земли, которые отошли к России от Китая по Петербургскому договору 1881 года и были предназначения для заселения представителями мусульманских народов (большинство их составили уйгуры), которые не захотели остаться в Цинской империи и решили принять российское подданство. Год спустя после заключения договора, в 1882-м, был основан Жаркент, теперь рассматривавшийся как центр будущей автономии, – в 1942-м его переименовали в честь погибшего генерала Ивана Панфилова.

На момент проведения всесоюзной переписи 1939-го, в районах, из которых собирались сформировать новую область, проживали 122, 9 тысячи человек. Этнический состав населения этого региона выглядел так: казахи – 50,2 тысячи (40,8% от общей численности), славяне – 43,2 тысячи (35,2%), уйгуры – 23,3 тысячи (19,0%), остальные – 6,2 тысячи (5,0%). Конечно, к 1947-му, с учетом потерь в военное лихолетье, ситуация изменилась. Но, видимо, не так уж сильно. Например, в записке Шаяхметова говорилось, что на территории автономии будут проживать около 23-х тысяч уйгур, которые составят немногим более 20 процентов населения. Как видим, по сравнению с 1939-м изменения незначительные.

Наибольшее количество уйгур проживало в одноименном районе, где они составляли 54,9 процента населения. Достаточно много их было также в Чиликском, Енбекшиказахском и в городе Панфилове, к которому примыкал Октябрьский район, впоследствии упраздненный. А вот, скажем, в Нарынколском представителей этого этноса насчитывалось лишь 311 (2,3%), однако он непосредственно и на весьма протяженном расстоянии соприкасался с Синьцзяном – это обстоятельство, видимо, и было взято в учет. Что касается Кегенского, граничившего с Киргизской ССР, то он, если его не включать в состав новой области, оказался бы, по сути, отрезанным от остальной части Казахстана.



Сейчас в Интернете можно встретить публикации, в которых утверждается, что в начале 1960-х попытку создать уйгурскую автономию предпринял Исмаил Юсупов, на два года сменивший Динмухамеда Кунаева в должности первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. Но это, скорее всего, не более чем досужие разговоры. Во-первых, никаких документальных свидетельств на сей счет нет. Во-вторых, Юсупов прекрасно понимал, что его положение как представителя одного из национальных меньшинств, оказавшегося во главе республики, и без того крайне шаткое, поэтому вряд ли бы стал предпринимать шаги, способные настроить против него титульную нацию…