Реалистичны ли транзитные проекты в Центральной Азии с участием Афганистана?

На прошлой неделе Пакистан депортировал из своих приграничных провинций на территорию Афганистана около 85 тысяч беженцев. При этом в данных регионах интенсивность террористических актов и вооруженных столкновений с пакистанскими талибами не снижается. Исламабад требует от Кабула прекратить их поддержку. Кабул по понятным причинам не может пойти на этот шаг, поскольку опасается падения поддержки в пуштунской среде. В то же время и Афганистан, и Пакистан номинально, «на бумаге» участвуют в реализации целого ряда трансграничных транзитных проектов.



Тем не менее, и после 2021-го уже другие региональные игроки рассматривают возможность реализации целого ряда транспортно-инфраструктурных проектов через территорию, подконтрольную талибам:

• В частности, Москва и Ташкент продолжают считать реалистичной идею строительства железной дороги Мазари-Шариф-Кабул-Пешавар, проходящую как раз в районах с наибольшей интенсивностью приграничных обстрелов и терактов.

• Не снят с повестки проект газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), хотя он предполагает пересечение двух проблемных границ – помимо афгано-пакистанской, это индо-пакистанская.

• Продолжают рассматриваться проекты прокладки линий электропередач с территории стран Центральной Азии в Афганистан и Пакистан. Это при том, что сами страны ЦА становятся все более энергодефицитными (по крайней мере, ее лидеры – Узбекистан и Казахстан).

Все это создает ощущение, скорее, целенаправленной политической PR-кампании, нежели реального экономически обоснованного планирования.

Есть несколько обстоятельств стратегического характера, блокирующих реализацию сколько-нибудь серьезных долгосрочных проектов в Афганистане:

• Первое и самое основное – пуштуны являются разделенным народом с XIX века. Нынешняя граница Афганистана и Пакистана – так называемая «линия Дюранда» - не признается официальным Кабулом. Более того, она не признавалась даже при короле, при коммунистах и при американских марионетках. В 2007 году при вполне себе прозападном режиме Хамида Карзая правительственные войска Афганистана и Пакистана вступали в перестрелки. Наивно полагать, что при талибах у власти в Афганистане будет как-то иначе. А потому любые проекты, предполагающие пересечение этой непризнанной Кабулом границы, всегда будут в «подвешенном» состоянии.

• Во-вторых, афганская политическая элита развращена постоянными подачками. Есть вполне обоснованные опасения, что работа по инфраструктурным вопросам с талибами не даст никакого результата – они будут рассматривать любых внешних доноров как «дойную корову», так же как рассматривали западных спонсоров прежние светские власти. Модель их поведения предельно простая: «Спонсорские ресурсы дайте нам «здесь и сейчас», а мы потом как-нибудь выполним свои обещания». Это классический шантаж, который афганские элиты усвоили на протяжении последних двадцати лет. Точно так же они «вытягивали» ресурсы из Соединенных Штатов.



•Для стран Центральной Азии и Пакистана важно еще одно обстоятельство. Победа талибов над США рассматривается значительной частью местного населения как аргумент в пользу демонтажа светских политических режимов. Талибы стали символом реалистичности прихода к власти для других религиозных экстремистских групп, ведь они смогли сделать то, что не получилось у ИГИЛ, – создать устойчивое теократическое государство, де-факто признаваемое соседями. Поэтому сейчас «спящие ячейки» в странах Центральной Азии активизируются – они получают идеолого-пропагандистскую «подпитку» с территории Афганистана.

По совокупности факторов странам региона целесообразно сосредоточиться на иранском направлении транзита – как более реалистичном в текущей ситуации. Тем более что, например, железнодорожная инфраструктура в Иран уже построена Казахстаном и Туркменистаном, но так и не используется на полную мощность.