Между Путиным и Эрдоганом…

Провокационные заявления отдельных политиков в отношении северных территорий Казахстана ожидаемо привели к росту антироссийских настроений внутри страны. Страсти зашкаливают настолько, что уже не только рядовые казахстанцы, но и так называемые лидеры общественного мнения вбрасывают идеи о полном разрыве отношений с Москвой. Они же вещают о необходимости максимального усиления турецкого вектора, что, по их разумению, станет для нас зонтиком, способным защитить от проливных кислотных дождей в мире геополитики.

Потоки «вирусных» роликов с призывами потомков грозных османов держать подальше руки от суверенного Казахстана, облетевшие Казнет, а также активность Анкары в карабахском конфликте породили у многих ложную иллюзию о готовности братьев по крови выступить в защиту наших национальных интересов. Особо горячие головы даже вспомнили о казавшемся еще несколько месяцев назад «непристойном» предложении Эрдогана организовать военный союз тюркских государств и уже в секунде от объявления всеобщей мобилизации для борьбы с распоясавшимися «врагами».

Ситуация, как минимум, попахивает массовой истерией. Как максимум – еще одной ловушкой для независимости, в которую нас пытаются загнать популисты.

Прощай, немытая Россия, да здравствует «армия Великого Турана»?

Наши отношения с крупными, находящимися по соседству державами – Россией и Китаем каждый год проходят серьезную проверку на прочность. И, как правило, не по нашей вине. Неполиткорректное поведение наших соседей рождает оправданное раздражение, выливающееся в требование сатисфакции. Однако мы, как страна, ни разу не хлопнули дверью, чтобы перекрыть воздух тому или иному интеграционному вектору. И уж тем более ни разу не попытались вовлечь в перманентно разгорающиеся конфликты «третью» сторону. В вопросах региональных взаимоотношений руководство нашей страны всегда демонстрирует разумность, тактичность и взвешенность, хотя некоторыми эти подходы воспринимаются как слабость, страх и ненужный пиетет.

С этой точки зрения весьма показательно, что власть, строя «слышащее государство», тем не менее, не идет на поводу у общественного мнения и не выражает готовности к эскападам в угоду складывающейся конъюнктуре, особенно накануне парламентских выборов. И очень жаль, что те, кто сегодня так рьяно тянет страну под крыло военно-политического союза с Турцией, не оценивают серьезность существующих рисков.

За десятки лет многие страны мира, в том числе и Казахстан, немало положили на алтарь стабильности и безопасности в Центральноазиатском регионе. Но даже благодаря этим титаническим усилиям регион все еще живет по принципу «лучше худой мир», продолжая сохранять свой взрывоопасный потенциал. В этой ситуации любое колебание или перекос грозят неминуемым взрывом. А уж усиление и закрепление в регионе нового ключевого игрока неминуемо приведет к такому взрыву. В данном контексте речь идет об Анкаре.

Понятно, что ни Россия, ни Китай, ни такие страны, как США и Франция, обозначившие свои интересы в Центральной Азии, не придут в восторг от перспективы подобного «турецкого гамбита», учитывая, что у каждой из них имеются свои счеты с Анкарой. Конечно, до прямых противостояний не дойдет, а вот экономические санкции, сокращение проектов в рамках двусторонних отношений и интеграционных объединений и, как следствие, возможный новый виток «холодной войны» – вполне реальны.

Кто окажется в выигрыше от такого расклада? Никто. И уж тем более не мы, особенно если брать в расчет фактическую спаянность казахстанской экономики с российской и китайской.

Что касается Турции, то и ее выгоды не столь уж очевидны. Она заинтересована в относительно сильном и самостоятельном партнере в регионе, коим ни Казахстан, ни любая другая страна Центральной Азии априори без поддержки извне (со стороны тех же России и Китая) не являются, и совсем не заинтересована (учитывая имеющиеся сложности в собственной экономике) в геополитической экспансии в регион, когда придется отвоевывать свои интересы в прямом смысле этого слова. Национальные интересы Казахстана (пусть и братского) вряд ли будут поставлены Анкарой выше своих собственных.

Конечно, можно предположить, что в данной ситуации цель оправдывает средства и уничтожение устоявшихся правил игры позволит получить более значимые в политическом плане дивиденды. Тем более что в последнее время турецкие политические деятели не раз намекали на перспективу превращения пока еще мифической «армии Великого Турана» в аналог турецкого НАТО с десятимиллионной армией. А это в перспективе может привести как минимум к диктату своих условий в вопросах внешней политики.

Но если для самой Турции, точнее – для ее лидера, озабоченного сегодня укреплением собственной власти и все чаще прибегающего к риторике возрождения былого величия, плюсы выглядят очевидными, то для нас, как ни крути, их попросту нет, если, конечно, мы на самом деле не готовы начать размахивать шашкой.

Вступление в такого рода военно-политические союзы, помимо бонусов, чревато ответными обязательствами. А учитывая «гигантоманские» планы Анкары в этом вопросе, за этим дело не станет. Готовы ли наши диванные батыры по первому приказу Анкары встать под ружье? А в том, что сторонникам такого объединения рано или поздно предстоит стать «пушечным мясом», сомневаться не приходится.

Под знаменами СЦАГ, или Спасение утопающих – дело рук самих утопающих

Безусловно, развитие полноценных двусторонних отношений с Турцией – важное внешнеполитическое направление Казахстана, отвечающее нашим национальным интересам ровно так же, как и движение по любому иному интеграционному вектору. Но не более.

А если кто-то считает, что без поддержки тюркского братства мы не в состоянии полноценно отстаивать свои интересы в регионе, то им, прежде чем заново изобретать велосипед, следовало бы перелистнуть книгу истории нашего развития на несколько страниц назад, чтобы понять, где на самом деле нужно искать «спасательный круг».



В январе 1994 года было подписано соглашение между Казахстаном и Узбекистаном, в апреле того же года к нему присоединился Кыргызстан. Были созданы соответствующие институты, межгосударственный совет.



Предполагалось, что его штаб-квартира по очереди будет располагаться в Ташкенте, Бишкеке и Алматы. Казахстан изначально предлагал, чтобы в это объединение вошли Туркменистан и Таджикистан. Против Туркменистана никто не возражал, но вот участие Таджикистана, где в то время шла гражданская война, превращалось в проблему. За весьма небольшой промежуток времени было подписано порядка 160 крупных основополагающих соглашений, охватывающих все стороны сотрудничества. Даже была попытка создания единого информационного пространства.



Однако логика развития независимых государств, в том числе и их экономик, шла по другому пути. Нужно было создавать единое интегрированное пространство и унифицировать законодательство, а когда возникают социальные проблемы, невыплаты, неплатежи по обязательствам, об интеграции приходится забыть. Понятно, что все стремились оградить свои экономики от негативного воздействия извне.



Речь идет о такой интеграционной инициативе первого президента Казахстана, как создание Союза центральноазиатских государств, которая была им озвучена в одном из посланий лет пятнадцать назад. Именно сильная и единая как в экономическом, так и в политическом плане Центральная Азия – залог безопасности и снижения уровня притязаний, в том числе и на территориальную целостность каждой из стран-участниц.



Тут надо отметить, что именно такой союз, о необходимости которого когда-то говорил Елбасы, уже существовал, хотя и весьма непродолжительное время, и рассматривался экспертами и аналитиками в качестве одного из самых перспективных объединений. Но родившийся на заре независимости, он приказал долго жить из-за политических амбиций отдельных лидеров стран региона.



В конце девяностых Ташкент настоял на трансформации организации в чисто экономическую, тем самым в одностороннем порядке снизив планку и масштабы союза. В итоге Центральноазиатский союз был переименован в Центральноазиатское экономическое сообщество (ЦАЭС). Вскоре и это название поменяли – в 2001 году на встрече в Ташкенте ЦАЭС преобразовали в Центрально-Азиатское сотрудничества (ЦАС). А в мае 2004 года Россия изъявила желание участвовать в сообществе, и уже в 2005-м в Санкт-Петербурге на очередном саммите с участием пяти президентов было принято решение о вхождении ЦАС в ЕврАзЭС. В ноябре 2005 года в истории существования единой для стран Центральной Азии организации была поставлена жирная точка.



Понятно, что на самом деле причины распада были глубже. Это и разный темп экономического развития, и несходство политических режимов, и закостенелость мышления политических элит. Но именно сейчас, когда практически все страны региона пережили политический катарсис и в них сменилось поколение государственных управленцев, идея Союза центральноазиатских государств может получить новое звучание, несмотря на все еще сохраняющийся дисбаланс в экономическом развитии стран.