«Слышащее государство» почти не слышит: почему идея потерпела фиаско?

В самом начале первого президентского срока Касым-Жомарт Токаев озвучил новый концепт для идеологической сферы Казахстана – идеологему «слышащее государство». Предполагалось, что в рамках этого концепта органы власти всех уровней повысят степень своей открытости при взаимодействии с гражданами, будут более оперативно реагировать на их обращения – и, как следствие, система обратной связи между госорганами и обществом станет более эффективной.

После событий января 2022 года общественный запрос на смену внутриполитического курса стал еще более острым. Акорда попыталась работать в данном тренде, старалась придерживаться риторики создания некоего «Нового Казахстана», выбрав в качестве ключевой его характеристики идеологему «справедливости». А главным механизмом достижения этой самой справедливости было обозначено «слышащее государство».

В теории идеологов власти, бюрократическая машина должна оперативно реагировать на все запросы общества – или, по крайней мере, его наиболее активной самоорганизующейся части. И максимально быстро вносить коррективы в функционал госорганов, повышающие общий КПД властной вертикали. В конечном счете предполагалось выстроить максимально прозрачную систему принятия управленческих решений в стране.

Однако все чаще различные инициативные группы граждан сталкиваются с откровенным саботажем чиновников – всевозможные петиции, открытые письма, проблемы, поднимаемые в многочисленных общественных советах при госорганах, остаются вне формата работы госаппарата. Концепт «слышащего государства» не вышел за пределы стандартного функционирования пропагандистской машины.



Это не значит, что бюрократия не ориентируется на общественное мнение – как раз наоборот. Если в информационном поле всплывает потенциально «выигрышная» для имиджа чиновников тема, то она будет «отработана» - с тем, чтобы получить максимум публичной поддержки при минимуме усилий госорганов. Но подобную работу нельзя назвать системным взаимодействием с гражданским обществом. Это просто попытки «плыть по течению». Никаких шагов по формированию общественных ожиданий бюрократия не предпринимает.

А потому и идеологема «слышащего государства» оказалась мертворожденной – она будет работать только в том случае, если обсуждаемую общественную инициативу доведут до высшей властной инстанции. И уже затем, оформившись в виде поручения президента или премьер-министра, она будет ретранслирована на нижние этажи исполнительной вертикали.

Самый последний пример – судебный процесс по делу экс-министра экономики Куандыка Бишимбаева. Если бы не поручение президента страны обеспечить особый контроль за процессом, он (процесс), скорее всего, не получил бы столь широкого информационного освещения. Даже несмотря на то, что общественный запрос на публичное рассмотрение дела был. Вместе с тем, органы власти не смогли предложить целостной интерпретации судебного процесса в информационном поле, что в конечном счете лишь радикализировало общественные ожидания. С этим, к слову, связаны и угрозы в адрес председателя суда и адвокатов, появившиеся в ходе рассмотрения дела.

Но имеется и масса обратных примеров, когда общественные запросы не отвечают интересам «новой элиты», а потому игнорируются органами власти. Взять, скажем, тему, касающуюся пересмотра кабальных соглашений о разделе продукции с западными транснациональными корпорациями в углеводородной сфере. Многие гражданские активисты требуют, по крайней мере, опубликовать эти соглашения (сейчас СРП закрыты для общественного ознакомления под предлогом коммерческой тайны). Однако Акорда глуха к этим призывам, поскольку гарантировала западным корпорациям неизменность «правил игры», рассчитывая на лояльность Запада в отношении «новой элиты».

Органы представительной власти тоже не справляются с выполнением функции поддержания обратной связи с активной частью общества. Особо дотошный депутат мажилиса, маслихата или сенатор рискует оказаться вне обоймы лояльных к власти, а значит, может не пройти процедуру следующих выборов. Такого «неуправляемого» просто не включат в партийный список, либо не поддержат административным ресурсом на выборах в мажоритарном округе. И, как итог, выборы выиграет его полная противоположность – человек, который не будет критиковать центральные и местные власти. Лояльность по отношению к исполнительной вертикали становится важнее выполнения депутатом его прямых «должностных» обязанностей.



Большие ожидания власть связывала с введением практики выборов акимов (глав муниципалитетов) первичного уровня – сел, поселков, сельских округов. Вот где должен был проявить себя в полной мере механизм «обратной связи». Дополнительным плюсом могла стать система отбора перспективных управленческих кадров из числа местных элит.

Однако и здесь «слышащее государство» потерпело фиаско – все главы местных администраций тотально зависят от дотаций, выделяемых вышестоящими региональными властями. Без «благосклонности» районного или областного акимов глава поселка и шагу сделать не сможет. Ему просто урежут бюджет. Поэтому местные выборы «случайный» гражданский активист выиграть физически не может, пусть он хоть трижды «погружен» в местную проблематику. Победит та фигура, за которой будет вышестоящая районная или областная администрация.

Таким образом, за пять лет, прошедшие после появления идеологемы «слышащего государства», первоначальный смысл данной инициативы потерялся. Остались только мифологические конструкции, не имеющие никакого практического приложения. Текущая политическая практика мало чем отличается от периода правления «старой элиты»: те же самые «внутричиновничьи междусобойчики», тот же передел сфер влияния в бюрократической системе и в бизнес-сфере…