«Дело Енсебека»: что защищают «правозащитники» – свободу слова или язык вражды?

В Казахстане с разницей в несколько дней были возбуждены два уголовных дела в отношении известных блогеров, которым вменяют в вину «оскорбление национальной чести и достоинства» и «разжигание национальной розни» (174-я статья УК РК). Это отнюдь не первые такие случаи в нашей стране – в предыдущие годы за аналогичные преступления были осуждены десятки человек, немалая часть которых затем отправилась в места не столь отдаленные. Правда, далеко не все подобные истории получили широкий резонанс.

Уголовным делам, в одном из которых фигурантом является находящийся сейчас в изоляторе временного содержания Темирлан Енсебек, а в другом – перебравшаяся в ОАЭ и потому арестованная пока только заочно Дана Орманбаева, вряд ли грозит участь оказаться на задворках общественного внимания. Правда, в истории со второй всё достаточно просто: женщина стала жертвой собственного вопиющего бескультурья, причем далеко не только правового, и ощущения вседозволенности, порожденного, видимо, чрезмерно завышенной самооценкой. А вот ситуация с автором сатирического паблика QazNews24, близким к молодежному оппозиционному движению «Оян, Казахстан!», выглядит сложнее, и потому вокруг нее разгорелись нешуточные дискуссии.

В привлечении к ответственности Темирлана Енсебека наше «диссидентское» сообщество, люди, называющие себя правозащитниками, и в целом протестная часть казахстанского социума увидели удобный случай, чтобы в очередной раз «разоблачить», а затем предъявить как внутренней, так и внешней аудитории антидемократическую сущность политического режима РК, зажимающего свободу слова. Они утверждают, что популярного блогера на самом деле собираются судить за его критику, облеченную в форму то ли сатиры, то ли юмора и направленную против властей, а обвинение в оскорблении представителей одного из этносов – это, дескать, лишь повод. К ним присоединились и некоторые западные организации, стоящие «на страже прав и свобод», вроде Human Rights Watch.



По словам правоведов, общественная опасность такого рода преступлений заключается в том, что совершающие их посягают на основной конституционный принцип – принцип равенства (в нашем случае равенства этнических групп, населяющих Казахстан), соблюдение которого является важнейшим условием существования любого цивилизованного общества. Нарушение этого принципа, в свою очередь, может угрожать миру и безопасности в стране. А потому государство не просто вынуждено, но и обязано, используя силу закона, пресекать подобные проявления. К этому же призывают и нормы международного права.

С подачи некоторых наших «правозащитников» стало тиражироваться мнение, будто возбуждать дело в отношении Енсебека можно было лишь после официального включения упомянутой песни в список литературы и материалов, признанных экстремистскими и запрещенными на территории Казахстана. Но в законодательстве не содержится такой оговорки: согласно ему, для привлечения человека к ответственности (либо уголовной, либо административной – в зависимости от степени опасности содеянного для общества) достаточно того факта, что он занимался распространением оскорбительного и/или направленного на разжигание розни контента с использованием масс-медиа и онлайн-платформ. К тому же уследить за всем, что происходит в Интернете, какие тексты, видеоролики и аудиотреки там ежеминутно появляются, невозможно.



Весьма показательна и позиция Международного фонда «Әділ сөз», который тоже считается правозащитной организацией (он как бы отстаивает свободу слова и права журналистов в Казахстане). 20 января его руководитель Карлыгаш Джаманкулова дала информационному агентству КазТАГ комментарий, в котором повторила тот же аргумент: «Учитывая, что это не первое дело, которое связано с распространением именно этой песни, почему этот контент сам по себе не был запрещен к распространению?». Фраза «не первое дело», скорее всего, относится к той самой истории с Кочневой, которая, еще раз повторимся, произошла до того, как завели дело на Енсебека (а до двух этих эпизодов регулирующий госорган мог и не знать про такую песню).

Примерно тогда же, в начале 20-х чисел января, Министерство культуры и информации (МКИ) обратилось к администраторам Meta (Facebook, Instagram), TikTok, YouTube и «ВКонтакте» с просьбой удалить трек с той самой скандальной песней «Йоу, орыстар». Оно также предупредило: «Личности тех, кто будет размещать противоправный контент, будем устанавливать после возбуждения уголовного дела».

«Әділ сөз» решил прокомментировать и это сообщение: «Если продукция иностранного масс-медиа (к которым относятся и аккаунты онлайн-платформ), распространяемая на территории Республики Казахстан, содержит информацию, противоречащую законам РК, такая продукция может быть признана незаконной, и её распространение на территории РК может быть приостановлено или прекращено по решению суда, вынесенному в порядке особого производства (гл.48 ГПК)… Удаление контента онлайн-платформами на основании просьбы МКИ законами Республики Казахстан не предусмотрено».

Иначе говоря, с интервалом в три дня «Әділ сөз» сначала упрекнул профильное министерство за то, что оно не запретило песню к распространению, а затем, по сути, поставил под сомнение его же, министерства, попытки пресечь это самое распространение. Так чего хотят сотрудники фонда? И вообще, что плохого в обращении государственного регулятора к администраторам онлайн-платформ с просьбой удалить скандальный контент? Удалят – хорошо, откажутся – придётся действовать иными методами, в том числе через суд. Кстати, TikTok уже пошел навстречу пожеланию МКИ, того же следует ожидать и от «В Контакте». Остальные, возможно, будут менее сговорчивыми, но в любом случае попытка решить вопрос полюбовно, без взаимного предъявления претензий, – это самый цивилизованный путь.



Многие также считают слишком суровым решение отправить Енсебека до суда в изолятор сроком на два месяца. Да, возможно. Но, с другой стороны, мы знаем немало случаев, когда те, кому грозило привлечение к ответственности по той же 174-й статье УК РК, пускались в бега, чтобы уйти от правосудия. Достаточно назвать Ботагоз Исаеву, организатора «языковых патрулей» Куата Ахметова, Мейрама Канапьянова (они нашли прибежище на Западе, откуда сегодня звучат требования освободить Енсебека из-под стражи), Максима Яковченко (обвиняемый не только в разжигании розни, но и в сепаратистских высказываниях получил статус беженца в России)… Теперь вне зоны доступа для наших правоохранителей находится Дана Орманбаева, которая, правда, уехала из Казахстана еще до того, как стала заниматься в соцсетях непотребными вещами.

В любом случае нам остается ждать суда. Ему предстоит установить, можно ли расценить распространение Енсебеком через Интернет песни «Йоу, орыстар» как «пропаганду неполноценности граждан по признаку их национальной принадлежности» и был ли с его стороны умысел «разжечь национальную рознь» (или же он просто решил хайпануть на чувствительной теме). От этого и зависит, каким будет судебный вердикт…