Как изменилось отношение общества и политической элиты к первому президенту РК?

Накануне Дня первого президента РК, который хоть и лишился статуса государственного праздника, но остался в перечне отмечаемых дат, хотелось бы поговорить о том, в честь кого его когда-то учредили. Пять с половиной лет назад Нурсултан Назарбаев сложил с себя полномочия главы государства, после чего в казахстанском обществе стали звучать самые разные, часто полярные оценки его личности и методов правления – от безоговорочной поддержки до крайнего неприятия. О том, насколько изменилось за эти годы отношение к нему со стороны граждан и политической элиты, мы беседуем с политологом Данияром Ашимбаевым.

– Данияр Рахманович, как вы думаете, происходит ли в массовом сознании реабилитация образа бывшего Елбасы? Если да, то с чем это связано?

– Отрицательного отношения к первому президенту со стороны населения никогда и не было, разве что его раздували в соцсетях, где балом правят люди, выискивающие скандалы и занимающиеся манипуляциями. В отставку в 2019 году он уходил с достаточно высоким рейтингом популярности, можно сказать – на взлете, незадолго до этого уверенно победив на выборах (полагаю, за него голосовали не меньше 70–80% избирателей). Я бы даже сказал, что уход Назарбаева многие восприняли с тревогой, поскольку он ассоциировался с политической стабильностью, межнациональным согласием и международным авторитетом страны. Не беру в расчет, конечно, молодое поколение, более нигилистически настроенное и хуже знающее историю.

Та же оппозиция в «старом Казахстане» формировалась не на какой-то идейной основе, а за счет чиновников, вылетевших из команды самого Назарбаева. Правда, никому из них не удалось стать хоть сколько-нибудь альтернативной фигурой. Ближе всех к этой роли подобрался Серикболсын Абдильдин, на выборах 1999-го набравший 19,5% в условиях экономического кризиса, но это максимум. Впрочем, сильной оппозиции у нас никогда и не наблюдалось – как раз потому, что общество было объединено вокруг Елбасы, его курса и никого другого всерьез не воспринимало. Общество сочувствовало тем, кто вылетел из обоймы, но воспринимало их как аутсайдеров и не видело в них реальных альтернативных лидеров. К тому же оппозиция последних лет была по большей части олигархической, а некогда активные приверженцы национал-демократических идей со временем вообще сдулись, и вместо них пришли национал-популисты, которые старались против Ак Орды не переть.

Замечу, что власть не стояла на месте, а постоянно реагировала на новые риски и угрозы, впитывала в себя новые идеи и смело использовала лозунги оппонентов и критиков, когда считала их полезными.

Сколько бы ни пытались перечеркнуть заслуги первого президента, реальные достижения не спрячешь. Он создал тот фундамент, на котором стоит современный Казахстан. Кроме того, он сделал нас частью всех ключевых цивилизационных трендов – евразийской и тюркской интеграции, партнерства с Китаем, западными странами, исламским миром, ухитряясь при этом не противопоставлять их друг другу. Вся эта система спокойно зиждилась на его авторитете и харизме. Многовекторность была действительно многовекторной.



Тем не менее, Назарбаев ушел, понимая, что стране нужна перезагрузка. И у него самого, и в обществе накопилась определенная психологическая усталость. Все-таки 30 лет руководства страной одним человеком – достаточно большой срок. Причем на момент его ухода политическая и экономическая ситуация внешне выглядела неплохо. Я бы отметил определенную стагнацию в системе управления и в идеологии, которые нуждались в перезагрузке. Приближение транзита власти провоцировало конфликты в руководстве страны. Госаппарат и олигархат слишком уж «забронзовели», и их КПД начал снижаться. Первый президент осознавал необходимость перемен и, перебрав несколько вариантов, решил передать власть другому человеку.

– А как сейчас его фигура воспринимается политическими элитами?

– Эволюция восприятия Назарбаева на протяжении прошедших пяти лет имеет свою историю.

Весьма показательным в этом плане был транзитный период. Мы иногда называем его временем «двоевластия», но, по сути, на тот момент первый президент сохранял свое доминирование в политической сфере, чтобы держать под контролем элиты и пресекать любые поползновения в сторону того, кто его сменил. Все-таки он видел ту ожесточенную аппаратную борьбу, которая шла за место преемника в последнее десятилетие, и счел нужным не только выбрать оптимального кандидата, но и «задержаться», дабы зачистить поле и обеспечить ему стабильное правление и авторитет в обществе. Однако, как обычно водится, даже временные структуры быстро обрастают своей традицией и иерархией.



Попытка переворота созрела как раз к завершению транзита власти (к концу 2021-го – началу 2022-го), когда первый президент уже передал второму пост главы Ассамблеи народа Казахстана, а также анонсировал передачу правящей партии и санкционировал смену правительства; да и Совбез был на очереди. Замечу, что даже формальная идеология «митингов протеста» была направлена против первого президента, и это парадоксальным, но понятным образом легло в основу нового, постянварского, курса.

Но мы не видели и не видим серьезных антиназарбаевских идей в обществе. Понятно, что некоторые «прозрели» согласно должности, на кого-то оказало воздействие пропаганда, но даже в разгул информационной истерии конца 1990-х и «нулевых» годов с ушатами компромата, который выливался на всех и каждого, уровень оппозиционности и протестности не превышал 20–30%. Определенное раздражение вызывали отдельные родственники первого президента, но степень уважения к нему самому в обществе был (и остается) достаточно высоким.

Если же говорить о фигуре Назарбаева с точки зрения элит, то мы увидим широкий спектр эмоций – с одной стороны, зависть, ревность и страх, а с другой, многие благодарны ему за школу, пройденную под его руководством. Безусловно, есть ностальгия, не только политическая, но и эмоциональная – все мы тогда были моложе. Есть что вспомнить. Самые умные пытаются осмыслить достижения, решения, успехи, ошибки того периода и извлечь – хотя бы для себя – уроки искусства управления и большой политики.

Недавно один госчиновник сказал: «Назарбаев – великий человек, но об этом же теперь нельзя говорить вслух». Увы, но такое негласное правило сильно влияет на госаппарат.



– Почему?

– Во-первых, общество не любит «переобувальщиков», тем более что прошло не так много времени и многие прекрасно помнят, кто что и когда говорил, – таких воспринимают как конъюнктурщиков и неискренних политиканов. А во-вторых, оно не смогло переварить оплевывание прошлого в столь больших масштабах, и даже появилось отторжение. Это вполне объяснимо: 30 лет населению внушали, что Казахстан – успешное, инвестиционно-привлекательное и самое стабильное государство в Центральной Азии (и это, кстати, факт), а теперь пытаются убедить его в обратном.

Да, социально-экономическая ситуация в стране далека от идеала, но людям, хоть они и желают серьезных перемен, не нравится узнавать, что солидный отрезок времени якобы прожит зря, что все усилия были напрасны. К тому же наблюдалась гиперболизация отдельных фрагментов. Например, списки активов, изъятых у Кайрата Сатыбалды или оставшихся после Болата Назарбаева, публикуются так часто, что всем эта история изрядно поднадоела. Как следствие, все негативные эмоции были перенаправлены в сторону нынешней власти, создался отрицательный образ современной элиты.

Плюс получился перебор с перекладыванием вины на внешние обстоятельства – предшественников, стихийные бедствия, геополитику. Да, действительно правление Токаева выпало на очень сложный период – пандемия коронавируса, военные конфликты, аварии на инфраструктурных объектах, паводки, массовые беспорядки и т.д. И, надо признать, во многом второй президент справляется. Но проблема заключается в слабой эффективности самого госаппарата и его восприятии обществом. Мы видим, что нынешний глава государства и интеллектуально, и по уровню авторитета среди казахстанцев на голову выше большинства своих выдвиженцев, но работа власти оценивается по совокупности.



И это было предсказуемо, ведь сначала власти боролись с олигархическими СМИ, потом принялись «закручивать гайки» и наращивать пропаганду, а в итоге потеряли медийные институты, которые обеспечивали некое адекватное переваривание реальности и трансляцию ее в массы. Самое смешное, что при этом в информационном поле остались одни критиканы, которых власть зачастую сама боится трогать. Хотя отметим, что в отношении наиболее одиозных из них все-таки силовики неплохо отработали, но на смену им идут новые блогеры, которым кажется, что яростный хайп – это норма.

В таких условиях новой когорте чиновников, особенно из числа молодых, очень сложно заработать авторитет в глазах граждан. Положительных эмоций в массе своей они не вызывают, да и не очень-то справляются с поставленными задачами. За пять лет у нас так и не появилось управленцев, которых можно было бы хотя бы близко поставить рядом с Нигматулиным, Кушербаевым, Сапарбаевым, Тасмагамбетовым, Маминым, Ахметовым и другими «тяжеловесами». Рейтинги доверия и авторитета у многих из них ниже плинтуса, в лучшем случае на тройку с плюсом. Высокие позиции в этом отношении сохраняют 5–7 человек из команды президента, но все равно они на один-два балла ниже, чем у представителей старой элиты И понятно, что в такой ситуации у многих будут возникать ностальгические настроения, запрос на сильную и авторитетную власть. Плюс на фоне невнятного образа будущего люди хотят видеть, куда мы идем и что строим...

– Если заглянуть в обозримую перспективу, то каковы ваши прогнозы относительно того, как будет меняться репутации Елбасы в казахстанском обществе? От чего это зависит?

– Новая власть понимает, что уход в полное отрицание назарбаевского периода – это удар по ней самой. Воевать со «старым Казахстаном», не имея в бэкграунде его достижения и его авторитет, – очень сложно. Поэтому она и сохранила День первого президента (хотя и исключив его из перечня государственных праздников), а также оставила имя Назарбаева в топономике. В этом вопросе Токаев занял очень мудрую позицию. К слову, он практически единственный человек в высшем руководстве, который позитивно высказывается о Назарбаеве.



Критикуя второго президента, мы порой забываем, какие задачи перед ним стояли и как он смог их решить. Мы забываем, что первый и второй президенты – очень разные по менталитету люди, но очень близкие в плане видения будущего страны. Назарбаев решил за 30 лет очень грандиозные задачи – такие, как построение независимости и государственности, внешнее признание страны, смена социально-экономического строя, сохранение при всем при этом социальной стабильности, межнационального согласия и мира с соседями, за что мы должны быть ему благодарны. У Токаева времени в запасе намного меньше, но он смог перезагрузить и сбалансировать систему, не допустил раскола в обществе и не дал втянуть Казахстан во внешние конфликты. Не думаю, что первый президент недоволен политикой своего преемника.

Назарбаев в своих воспоминаниях иной раз сетовал на то, что многие его подвели. Но на самом деле он опирался на мощную команду управленцев. Да, часть ее досталась ему от советской номенклатуры, но большую часть первый президент выпестовал лично. Кто-то убегал в оппозицию, кто-то проваливал работу или впадал в коррупцию – а то и сразу все вместе, но в целом политико-управленческая элита «старого Казахстана» показала себя очень даже неплохо. И если говорить о тех или иных ярких представителях новой элиты, то следует отметить, что они-то не такие уж и «новички».



Но вернемся к Нурсултану Абишевичу, нашему первому президенту. У него есть авторитет и уважение, которые порой перетекают в ностальгию, но не думаю, что он планирует возврат к власти – тот самый «реванш», которым власть порой пугает своих сторонников. Назарбаев ушел в тень, минимизировал свое участие в политической жизни, старается лишний раз не напоминать о себе. Одним словом, занял позицию стороннего наблюдателя и сознательно сдерживает тех соратников, которые хотели бы вернуться. Зато ходит на выборы и референдумы с целью продемонстрировать, что не сожалеет о своем решении относительно преемника и всячески его поддерживает.

– Так в чем заключается феномен Назарбаева?

– Интересный вопрос. Сразу хочется сказать «опыт», но его не готовили к посту президента независимого государства; этот опыт он наработал по ходу. С другой стороны, Назарбаев прошел сильную производственную, комсомольскую-партийную и управленческую школы. Также напрашивается слово «удача», но, хотя его действительно можно считать удачливым политиком, дело не только в этом. Первого президента нельзя назвать жестким или мягким лидером, поскольку он сочетал и то, и другое, проявляя их не только по мере необходимости, но и интуитивно. А ещё Назарбаев сочетал в себе прагматизм и умение мечтать, консерватизм и готовность
идти на реформы, дипломатичность и упрямство.

Назарбаев – безусловно, очень харизматичный лидер, но при этом и очень прагматичный. Благодаря харизме можно прийти к власти, однако, чтобы на три десятилетия сохранить за собой высший в стране пост, одной ее или даже помноженной на удачу недостаточно. Тут нужен интеллект, а также, как сейчас модно говорить, лидерские и коммуникативные качества. Мне думается, что Казахстану просто очень повезло с первым президентом.

Продолжение следует