«Алаш» и репрессии: даже академики пытаются натянуть сову на глобус?

В конце прошлого года СМИ сообщили о создании нового объединения «Казахское историческое общество». В числе его главных задач, помимо популяризации исследований о прошлом нашего народа, названы борьба с историческими фейками, заполонившими информационное пространство Казахстана, и их опровержение.

Мифотворчество как национальная забава

Само по себе появление такого общественного объединения – хороший знак. Но, с другой стороны, настораживает, что среди его учредителей, наряду с добросовестными профессионалами, есть и такие, кто сам отличился на поприще создания мифов. Например, бывшая генеральная директриса телеканала Kazakh TV Майя Бекбаева, чьи многочисленные документальные фильмы об известных исторических персонажах, снятые за счёт бюджетных средств, демонстрировались на «Хабаре», а сегодня собирают просмотры на Youtube. Содержание многих из них не выдерживает элементарного фактчекинга, но, тем не менее, «пипл хавает».



В тот самый день, когда было объявлено о создании нового общественного объединения, на сайте одного весьма популярного издания появилась статья под заголовком «Почему большевики наибольшие репрессии применили именно против Казахстана и Украины?». Она построена на высказываниях Мамбета Койгелдиева, академика Национальной академии наук, бывшего директора Института истории и этнологии МОН РК, президента Ассоциация историков Казахстана (есть и такая общественная организация), автора работ о движении «Алаш» и сталинских репрессиях.

Начинает академик с состоявшейся в 1923-м конференции коммунистов Киргизской (Казахской) АССР, в ходе которой Смагул Садвокасов, выступая с позиций национальных интересов казахов, мол, возразил представителям центра. На это некто «русской национальности» (фамилия, в отличие от этнической принадлежности, почему-то не называется, что наводит на определённые мысли) «призвал таких, как Садвокасов, провести через газовые камеры». Но откуда безымянный оратор мог знать о подобном способе казни, если впервые его испробовали только в 1924-м (через год после упомянутой конференции) в далёких от нас США, а массово применять стали гораздо позже?

Безапелляционно и бездоказательно

Впрочем, обратимся к сути того, что наговорил доктор исторических наук. Вот одна из цитат: «Меня наверняка спросят, чем же Казахстан так резко отличается от других стран Центральной Азии, где репрессии прошли куда мягче?». Этими словами академик пытается внушить: в том, что наша республика пострадала от сталинского террора в гораздо большей степени, чем соседние среднеазиатские, не должно быть сомнений. Но тогда ему следовало привести хоть какую-то статистику в доказательство своего утверждения. Однако этим он себя не утруждает – наверное, потому, что цифры говорят о другом.

Российский историк и демограф Виктор Земсков в работе «ГУЛАГ: историко-социологический аспект», основываясь на архивных данных, в том числе на информации, которую НКВД предоставлял высшему руководству СССР, опубликовал несколько таблиц, касающихся национального состава узников исправительно-трудовых лагерей в разные годы. Скажем, на начало 1939-го, то есть после самой страшной волны политических репрессий (впрочем, в то время продолжали отбывать сроки и осуждённые гораздо раньше), в учреждениях системы ГУЛАГ содержались 17.123 казаха, 24.499 узбеков, 9.352 туркмена… Понятно, что среди них были не только лица, объявленные «врагами народа» и «шпионами», но и проходившие по чисто уголовным статьям. Впрочем, последних, возможно, было меньше, чем «политических».



Возможно, объяснение кроется в том, что именно в туркменских Каракумах моджахеды (басмачи) дольше, чем на территории других республик, чуть ли не до середины 1930-х, оказывали вооруженное сопротивление советской власти, а потом получили длительные сроки и соответственно попали в статистику за 1939-й. Но это всего лишь предположение. Что же касается этнического состава расстрелянных, то таких данных, скорее всего, нигде нет.

Тем не менее, Койгелдиев безапелляционно заявляет, что казахи вместе с украинцами стали чуть ли не главными объектами сталинских репрессий. Объяснение он видит в том, что эти народы «резко противостояли русской экспансии». И добавляет: «Когда Сталин окончательно взял власть в свои руки, то он ополчился в первую очередь на украинский, татарский и казахский «национализм». После чего отмечает: «Такой сильной политической партии, как «Алаш», не было ни в одной из стран региона».

От кого исходило больше угроз?

Не станем спорить с последним утверждением, но вспомним, что партия «Алаш» прекратила своё существование задолго до начала «большой чистки», затеянной Сталиным. Да, во второй половине – конце 1920-х, когда он, нейтрализовав политических конкурентов, стал, по сути, единовластным хозяином страны и дал отмашку на репрессии, впоследствии названные его именем, бывшие лидеры «Алаша» представляли определённую угрозу для созданного им режима. Но неужели в глазах последнего они были более опасными, чем уже упомянутые среднеазиатские моджахеды?

Басмаческое движение, в отличие от «Алаша», преследовало не только национально-освободительные, но и религиозно-освободительные цели, причём сражалось за них с оружием в руках. По сути, речь шла о священном исламском джихаде, а что это такое, мы знаем на примере неудачных для СССР, а затем и для США «афганских кампаний». Это во-первых. Во-вторых, оно было куда более массовым, чем сопротивление казахов советской власти там, где «Алаш» имел хоть какое-то влияние. В-третьих, басмачи поддерживались из-за рубежа, и, прежде всего, Великобританией, которая в этом регионе на протяжении целого столетия досаждала сначала царской России (их геополитическое противостояние за господство в Центральной Азии получило название «Большая игра»), а затем и молодому советскому государству. Тогда как «Алаш» с точки зрения иностранной помощи и вмешательства извне не представлял никакой угрозы.



Отдаляемся от истины…

Как утверждается во многих источниках, только под командованием Энвера-паши (бывший военный министр Османской империи стал одним из руководителей басмаческого движения в Средней Азии, взяв на вооружение идеи пантюркизма и панисламизма) находились порядка 50 тысяч воинов. В 1922-м они на целых полгода захватили город Душанбе, будущую столицу Таджикской ССР, контролировали значительные территории бывшего Бухарского эмирата. А ведь было и много других отрядов. Теперь сравните: правительству «Алаш-Орды» в период его существования (в 1918-1919 годах) удалось мобилизовать под ружья и штыки лишь от трёх до пяти тысяч джигитов – такие данные приводят сами «алашеведы».

Вытесненные в соседние Афганистан, Иран десятки тысяч басмачей на протяжении второй половины 1920-х и в 1930-х годах продолжали совершать вооружённые вылазки через границу, чтобы поднять в родных местах новые восстания, и власти СССР вынуждены были для охраны рубежей страны держать там значительные силы. По некоторым сведениям, в этих целях Красная армия и погранвойска ОГПУ/НКВД привлекли в общей сложности около 160 тысяч солдат и офицеров.

Кроме того, вспомните, сколько художественных фильмов, посвящённых противостоянию советской власти и басмачей, было снято в Узбекской, Туркменской, Таджикской ССР, и сколько кинолент на тему антибольшевистских восстаний появилось в Казахской ССР – небо и земля. Или возьмите культовые российские картины того времени – «Белое солнце пустыни» и «Офицеры»: в обеих главные герои сражаются с туркменскими басмачами. Это тоже показатель, пусть и косвенный.



Спору нет, причины и последствия тех трагических событий нужно исследовать. Однако когда вокруг них нагромождаются мифы и тем более когда этим занимаются вроде бы профессиональные историки, имеющие высокие учёные звания и степени (а в глазах многих обывателей они являются непререкаемыми авторитетами), мы лишь отдаляемся от истины…