Как в казахской степи эмансипировали женщин

Сейчас 8 марта отмечается как праздник поклонения женщинам, а изначально эта дата символизировала их борьбу за свои права – политические, социально-экономические, семейно-бытовые, на получение образования и т.д. Движение за женскую эмансипацию, то есть за равноправие с мужчинами, за устранение вековой зависимости от них, в первые десятилетия прошлого века не обошло стороной и патриархальную казахскую степь. Первые, очень робкие попытки были предприняты ещё до революции, но наибольшее ускорение эти процессы стали набирать в 1920-е годы.

Образовательный рывок

В 1926-м состоялась первая всесоюзная перепись населения, в ходе которой, помимо всего прочего, была предпринята попытка установить степень грамотности жителей огромной страны. Под ней организаторы кампании подразумевали умение читать хотя бы по слогам и подписываться своей фамилией или именем (неважно, на каком языке).



Ещё хуже обстояли дела в Актюбинской, Джетысуйской, Сырдарьинской губерниях, где доля таких женщин составляла от 0,7 до 0,2 процента. А, скажем, в Адаевском уезде, который имел статус отдельной административно-территориальной единицы, среди 65,6 тысячи представительниц слабой половины грамотными оказались лишь 97, или немногим больше, чем 0,1 процента.

Эти данные содержатся в выпуске №7 материалов всесоюзной переписи под названием «Возраст и грамотность населения СССР» (стр. 93-95). Для сравнения: среди русских женщин, проживавших на территории Казахстана, азы чтения и письма знали 25,3 процента, или каждая четвёртая, среди уйгурок – 1,8. А, скажем, в Бурят-Монгольской АССР, где на тот момент тоже сохранялся преимущественно кочевой образ жизни, такими знаниями обладала почти каждая десятая коренная жительница этой республики (9,3 процента), в Грузии – каждая третья.



А поскольку ещё в 1930-м было принято постановление ЦИК и Совнаркома СССР «О всеобщем обязательном начальном обучении», которым узаконивалось непременное прохождение детьми обоих полов (это оговаривалось особо) четырёхлетнего курса начальной школы, то теперь почти всё подрастающее поколение вступало во взрослую жизнь имевшим соответствующее образование. Как показали данные той же переписи 1939-го, среди казахских девочек в возрасте от 10 до 19 лет не знали грамоты лишь 3,5 процента.

Если в 1926-м в нашей республике насчитали 54-х казашек, которые занимались педагогической, научной и культурно-просветительской деятельностью, то в 1959-м, когда состоялась третья всесоюзная перепись – уже свыше 16 тысяч. За этот же период количество представительниц титульного этноса в медицинских учреждениях (врачи, медсёстры) увеличилось в пятьсот раз – до трёх тысяч, а число казашек, имеющих дипломы инженеров, техников, агрономов, достигло более чем двух тысяч, тогда как в 1926-м таких можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Здоровье и брачные отношения

Сегодня никого не удивляет, что в Казахстане женщины живут гораздо дольше, чем мужчины. По последним данным, продолжительность жизни первых составляет 74,1, а вторых – 63,2 года. Однако так было далеко не всегда.

Цифры, полученные по результатам уже упомянутой переписи 1926-го, в этом смысле не могут дать объективной картины, поскольку она была проведена вскоре после целого ряда масштабных катаклизмов с огромными человеческими жертвами – первой мировой войны, восстания казахов в 1916-м, гражданского противостояния 1918-1920 годов, последовавшего затем массового голода, который охватил в том числе территорию нашей республики. Поэтому обратимся к данным единственной в истории Российской империи переписи, которая состоялась в 1897-м и которой предшествовали относительно мирные десятилетия. А эти данные говорят о том, что в конце 19-го века женщинам в казахской степи был отпущен более короткий срок, чем мужчинам. Такой вывод напрашивается из вроде бы косвенных, но важных для понимания ситуации показателей.

В то время территория Казахстана была поделена на шесть областей, входивших в состав Степного и Туркестанского генерал-губернаторств, и во всех из них женщин, которым исполнилось 40 лет и больше, насчитали существенно меньше, чем мужчин аналогичной возрастной группы (при том, что количество девочек и мальчиков до 10 лет было примерно одинаковым). Скажем, в Тургайской соотношение составило 45,4 и 54,6 процента, в Семипалатинской – 44,7 и 55,3, в Семиреченской – 43,1 и 56,9. А это регионы с самым значительным удельным весом представителей коренного этноса – от 90,6 до 80,5 процента. Если же брать всю казахскую степь, то пропорция оказалась такой: 44,3 и 55,7. Иначе говоря, женщины реже, чем мужчины, достигали 40-летнего возраста, который в те времена считался пожилым.

В целом же по Российской империи соотношение было, наоборот, в пользу слабого пола – 50,4 и 49,6. При этом, по оценкам современных демографов, средняя продолжительность жизни женщин в ней тогда составляла 31,7, мужчин – 29,4 года (значительно меньше, чем в странах Западной Европы). А поскольку доля доживавших до «пожилого» возраста в казахской степи была чуть ниже среднего показателя по империи, то напрашивается вывод, что наши женщины в большинстве своём едва дотягивали до 30 лет.



Поэтому борьба за права женщин в наших краях включала в себя, помимо всего прочего, и принятие решений, касавшихся семейно-брачных отношений. Уже в первой половине 1920-х годов на законодательном уровне был отменён калым, запрещено принуждать к замужеству, введено наказание за двоеженство и многоженство, за заключение брака с малолетними... На первых порах предпринималось немало попыток обойти эти нормы, но чего-чего, а добиваться установления своих порядков, нередко самыми жёсткими методами, большевистская власть умела. Ну, и параллельно самым активным образом развивалось здравоохранение.

Избирательное право и участие в управлении

До начала 20-го века женщины имели избирательное право лишь в отдельных странах, да и то оно ограничивалось социальным или имущественных цензом. Российская империя к ним не относилась: на введённых во второй половине 19-го столетия общих выборах в местные органы самоуправления (городские думы, земские собрания и управы) могли голосовать только мужчины. Аналогично проходили и выборы аульных старшин, волостных управителей, судей в казахском крае. Депутатов всех четырёх созывов Государственной думы, существовавшей с 1906-го до начала 1917-го, тоже избирала только мужская часть населения.

В том же 1906-м Великое княжество Финляндское, входившее в состав Российской империи, но обладавшее широкой автономией, законодательно наделило женщин правом голоса. Мало того, 19 из них стали членами парламента (сейма) – такого прежде не случалось ни в одной стране мира. На остальной же части России женщины не могли избирать и быть избранными до весны 1917-го, когда после свержения царизма контроль над государством перешёл к Временному правительству. Последнее, назначив выборы в Учредительное собрание, согласилось с требованием допустить женское население к участию в них.

А спустя год с небольшим, уже после того, как власть перешла к большевикам, была принята первая Конституция РСФСР (по сути, будущей СССР), 64-я статья которой гласила: «Правом избирать и быть избранными в Советы пользуются, независимо от вероисповедания, национальности, оседлости и т.п., обоего пола граждане Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, коим ко дню выборов исполнилось восемнадцать лет».

К слову, в Великобритании, считающейся оплотом демократии, женщинам предоставили такое право тоже в 1918-м, чему немало поспособствовало движение суфражисток, не брезговавшее в том числе насильственными действиями. Но, в отличие от СССР, там это право оговаривалось рядом ограничений (возраст не младше 30 лет, наличие статуса главы семейства или супруги такового), которые были сняты лишь десять лет спустя. В Германии, Голландии, Швеции, США, Чехии, Австрии совершеннолетние девушки и женщины получили возможность участвовать в выборах чуть позже, в 1919-1920 годах.

Другое дело, что со временем избирательные кампании в СССР превратились в фарс, а в реальной политической жизни ещё долго сохранялась явная мужская гегемония: процент женщин среди руководителей партийных и советских органов был незначительным. И наша республика здесь не стала исключением. Тем не менее, можно вспомнить Алму Уразбаеву, Сару Есову, Нагиму Арыкову....



В общем-то наша республика в этом плане тогда не особо уступала странам Запада. Там резкая активизация гендерных процессов в системе государственного управления началась не так давно, лет тридцать назад. Именно за этот относительно короткий период произошёл скачок, вследствие чего сейчас в целом ряде европейских стран женщины занимают до половины мест в составах правительств, руководят ими, возглавляют министерства, прежде считавшиеся чисто «мужскими". У нас же степень представительства слабой половины в органах власти за годы независимости хоть и возросла, но несущественно …