Власти и соцсети в Казахстане: заигрывание, вынужденный диалог или что-то другое?

Активные казахстанские пользователи соцсетей давно смекнули, что через них достучаться до госорганов и высокопоставленных чиновников гораздо проще, нежели другими (традиционными) способами. Однако качественным такой канал коммуникации пока назвать сложно...

Зачастую власть, пытаясь казаться близкой к народу, идёт на поводу у мейнстримного общественного мнения – бывает даже, что в угоду ему она отказывается от непопулярных, но необходимых решений. Неслучайно президент страны, выступая на расширенном заседании правительства в конце 2022 года, призвал чиновников не увлекаться социальными сетями, не абсолютизировать их, не воспринимать каждый комментарий «диванного эксперта» как всенародную поддержку или, наоборот, как всеобщее порицание и осуждение. По его словам, миллионы казахстанцев, которые трудятся на благо Родины, далеки от политики и хайпа соцсетей, но именно они, будучи главной опорой страны, в первую очередь нуждаются в реальной поддержке «слышащего государства».

Разумеется, совсем игнорировать соцсети нельзя, ведь это зеркало общественного мнения и даже катализатор возможных протестных настроений. Вопрос в другом: как повысить эффективность данного канала диалога власти и общества? И как в идеале чиновники должны реагировать на то, что пишут и говорят в соцсетях? Слово экспертам.

Мадина Нургалиева, директор Института общественной политики партии AMANAT:
«Маловероятно, что взаимодействие соцсетей и властей достигнет идеального баланса»

- Для начала немного статистики. Сегодня в мире насчитывается примерно 4,74 млрд. активных пользователей социальных сетей. В среднем человек ежедневно тратит на них 2 часа и 27 минут. Практически каждый второй (47%) говорит, что использует их для поддержания связи с семьей и друзьями. Согласно данным исследования международного агентства Wunder Digital (по итогам 2022 года), среди социальных сетей наибольший охват на digital-рынке Казахстана имеет Instagram (12,6 млн. зарегистрированных пользователей). Второе место по популярности занимает TikTok (10,2 млн.). При этом самой политизированной сетью у нас по-прежнему принято считать Facebook.

В последнее время соцсети стали инструментом, посредством которого различные группы или отдельные персоны пытаются вести диалог с властью. Не всегда этот диалог отличается конструктивностью и честностью, но все же несколько моментов можно выделить.

Во-первых, соцсети нередко выполняют манипулятивную функцию, когда отдельным политическим институтам или персонам выдвигаются какие-либо претензии и требования. Реакция на них зависит от популярности заявителя и резонансности вопроса. Из недавних примеров можно вспомнить ток-шоу на телеканале «Хабар», в котором ведущие призывали героиню, мать шестерых детей, примириться с бывшем мужем-абъюзером, не согласовав его появление в прямом эфире передачи. Этот кейс, о котором стало известно как раз из соцсетей, всколыхнул общество. В результате была получена ответная реакция: руководство телеканала принесло публичные извинения, хотя и крайне неудачно сформулированные, а министр информации и общественного развития и одновременно председатель Национальной комиссии по делам женщин и семейно-демографической политике при президенте Аида Балаева приняла оперативное и даже кардинальное решение о закрытии передачи.

Во-вторых, не всегда институты власти «слышат» о проблемах, а иногда, если даже «слышат», не могут принять соответствующие меры. Скажем, недавно волну недовольства населения вызвало повышение тарифов на коммунальные услуги, причём эта тема оказалась чувствительной во всех регионах. В качестве ответной реакции были инициированы проверки предприятий, оказывающих различные коммунальные услуги. В данный момент тарифы частично пересматриваются. Другой пример – утильсбор, который все еще остается без внимания властей.

В-третьих, случаи отказа от запланированных решений под натиском социальных сетей можно назвать редкими. Как правило, тут есть два варианта развития событий – затягивание процесса либо альтернативное решение. Взять, к примеру, вопрос о строительстве АЭС, который уже давно муссируется в обществе. Чтобы обеспечить прозрачность и возможность коллективного принятия окончательного решения, президент страны инициировал проведение общенародного референдума. Или вспомните, как активно алматинцы отстаивали «Кок-Жайляу», как они настойчиво вели и ведут борьбу с уплотняющей и незаконной застройкой города. Думаю, не ошибусь, если скажу, что жители мегаполисов в этом плане требовательнее и, пожалуй, опытнее остальных - они уверенно в рамках закона защищают свои права.



Однако полагаю, что полезным могло бы стать создание консолидированной базы запросов и требований общества. Если в отдельно взятом регионе какая-либо возникшая проблема была успешно решена, то этим удачным опытом могли бы воспользоваться и другие акиматы, а также соответствующие министерства и ведомства.

Допустим, конкурс на предоставление акиматам услуг по уборке снега имеет смысл проводить осенью и сразу на весь осенне-зимний период, не дробя на две части, поскольку финансирование открывается с 1 января нового года. Конкурс и подведение итогов занимают определенное время, в течение которого население вынуждено жить в заснеженных условиях с нечищеными дорогами и дворами. И, используя успешный опыт, можно было бы избежать жалоб и недовольства граждан. Конечно, создание подобной базы – не панацея, но оно позволит частично улучшить взаимодействие пользователей соцсетей и органов власти.

Ольга Симакова, координатор проектов Общественного фонда «ЦСПИ «Стратегия»:
«Очевидно, что госорганы уже не вправе игнорировать силу и влияние соцсетей»

- Власти, безусловно, отслеживают социальные сети, что в их же интересах. На такой мониторинг в местных бюджетах даже предусмотрена отдельная статья расходов. При этом реагирование на обращения пользователей носит выборочный характер – в отличие от жалоб граждан, поступающих через специальные государственные сервисы и платформы.

От чего это зависит? Как правило, госорганы откликаются на сообщения в соцсетях в двух случаях. Во-первых, если они получают широкое распространение, то есть большое количество людей их публикуют либо комментируют. Во-вторых, если они исходят от публичных персон – лидеров общественного мнения, вокруг которых собирается основная аудитория.

Тут еще надо отметить, что сообщество инфлюенсеров в Казахстане сравнительно небольшое, причем все друг на друга подписаны. И если кто-то из них поднимает значимую общественную проблему, то дискуссия вокруг нее разворачивается моментально. Столь же быстро она доходит до чиновников, многие из которых тоже подписаны на известных блогеров. Далее эти факты проверяются, обсуждаются и получают ту или иную реакцию.



При этом сложно сказать, как часто власти реагируют на обращения в соцсетях посредством принятия конкретных решений. Таких замеров никто не делал. Но в том, что данный канал работает, сомнений нет. Допустим, руководителю нашего центра Гульмире Илеуовой, которая является публичным человеком и ведет активную деятельность в «Фейсбуке», нередко поступают звонки от представителей госорганов по поводу ее постов с просьбой уточнить, разъяснить, поделиться информацией, оказать содействие и т.д.

Отсюда следует вывод, что соответствующая медиа-аналитика ведется и что на ее основании формируется обратная связь. И в целом это позитивная тенденция, если учесть, что социальные сети уже вышли на первое место по популярности среди источников информации, оставив позади себя даже телевидение. Очевидно, что госорганы уже не вправе игнорировать их силу и влияние. Это было бы большой ошибкой.

Мне кажется, что такая обратная связь сейчас важна не столько для центральных органов власти, сколько для региональных. Ведь благодаря соцсетям и мессенджерам они могут оперативнее выявлять и устранять проблемы на местах. Тем более что сейчас почти в каждом населенном пункте есть свои виртуальные локальные группы, где обсуждаются все насущные вопросы данной территории.

По сути, соцсети стали улицей с двусторонним движением. С одной стороны находятся граждане, которые получили возможность доносить до властей коллективные жалобы и предложения. А с другой – госорганы, которые видят, какие проблемы волнуют общество и как оно оценивает эффективность их деятельности. Вопрос в том, насколько качественно госорганы используют данный инструмент…