Как делили Среднюю Азию, и почему Казахстан не сразу стал союзной республикой?

100 лет назад, весной 1924-го, начался процесс национально-территориального размежевания Средней Азии. Прямыми его последствиями стали обретение Казахстаном тех границ, которые с небольшими изменениями сохранились по сей день, и появление новых государственных образований, получивших – одни раньше, другие позже – статус союзных республик, что позволило им после распада СССР провозгласить свою независимость.

Зачем это было нужно?

На момент начала размежевания в Центральной Азии существовали Киргизская (Казахская) и Туркестанская АССР, а также Бухарская и Хорезмская республики. Две последние были образованы после установления советской власти на территориях, которые до революции находились под протекторатом Российской империи, формально не входя в её состав и обладая самостоятельностью в решении вопросов внутренней жизни, – речь идёт соответственно о Бухарском эмирате и Хивинском ханстве.

На начало 1924-го эти две республики были советскими (народными), но опять же формально независимыми от СССР, однако влияние на них со стороны Москвы усиливалось. Хорезмскую, находившуюся южнее Аральского моря, населяли в основном узбеки, каракалпаки и туркмены (хотя основная часть последнего из названных этносов была сконцентрирована в Закаспийской области Туркестанского края), а Бухарскую – преимущественно узбеки и таджики.

Но самым полиэтничным в Центральной Азии был Туркестанский край, где проживали в больших количествах и казахи (почти 1,7 миллиона, согласно данным единственной дореволюционной переписи), и те, кого называли сартами (965 тысяч), и узбеки (725 тысяч), и киргизы (порядка 400 тысяч), и таджики (350 тысяч), и туркмены (260 тысяч), и каракалпаки (105 тысяч). Здесь мы не берём в учёт более чем 200-тысячное славянское население.

.

Например, в марте 1924-го избранный месяцем раньше ответственным (первым) секретарём ЦК Компартии Туркестанской республики Иосиф Варейкис писал Сталину: «Происходит постоянная борьба между узбеками и киргизами за право на господствующую нацию». Под киргизами подразумевались казахи, на тот момент самый многочисленный этнос Туркестана, хотя, если отнести сартов к узбекам, что и произошло чуть позже, то можно говорить о казахско-узбекском паритете. В то же самое время, по утверждению Варейкиса, кара-киргизы, как тогда называли современных кыргызов, чувствовали себя обиженными, поскольку их «интересы, несомненно, узурпируются». Похожие настроения были, по всей видимости, и у туркмен с таджиками. А вот что говорил руководитель Среднеазиатского бюро ЦК ВКП (б) Ян Рудзутак: «До сих пор ещё не было ни одного съезда и ни одного вопроса, практического и политического, которые обсуждались там без национальных трений».

Некоторые исследователи, напротив, видят в размежевании стремление большевистского центра не допустить объединения тюркских народов. Скажем, кандидат исторических наук Ирина Бочкарёва из Алтайского государственного университета (Российская Федерация) считает, что этот процесс преследовал цель «предотвратить рост пантюркистских настроений и возможность реализации на практике проекта Тюркской республики». К слову, такой проект ещё в 1920-м выдвинул Турар Рыскулов, на тот момент председатель ЦИК Туркестана, и он же чуть ли не активнее всех продвигал эту идею.

Самые разные предложения

Другими побудительными мотивами могли быть намерение Москвы полностью и окончательно интегрировать Бухару и Хорезм в состав СССР, а также «ублажить» лидеров басмаческих формирований, в тот период продолжавших оказывать упорное сопротивление советской власти, созданием национальных государственных образований. В частности, тот же Рудзутак, выступая в октябре 1924-го с докладом о размежевании, привёл такой факт: Джунаид-хан, один из самых авторитетных предводителей туркменских повстанцев, ранее некоторое время правивший Хорезмом, узнав, что его народу обещано создание отдельной республики, решил сложить оружие. (Правда, позже он передумал).



На что-то подобное указывал в своей докладной записке и Отто Карклинь, заместитель Рудзутака в Среднеазиатском бюро ЦК ВКП (б): «Товарищ Ходжанов (скорее всего, имелся в виду Султанбек Ходжанов, на тот момент первый заместитель председателя Туркестанского ЦИК) полагает, что если киргизы нынешней Туркестанской республики отойдут к Кирреспублике, то они (киргизы) будут проклинать тех, кто придумал такой проект». Ещё одна цитата: «Ходжанов, Асфендияров, Худайкулов и другие предлагают образовать Среднеазиатскую Федерацию и приобщить к ней нынешнюю Киргизскую автономную ССР».

Интересно, как бы выглядела сегодня политическая карта Центральной Азии, если бы тогда возобладала точка зрения казахской части партийного актива Туркестанской АССР?

В начале июня 1924-го заместитель народного комиссара СССР по делам национальностей Григорий Бройдо, до этого побывавший в Средней Азии, направил в ЦК ВКП(б) записку, в которой высказал свои предложения относительно размежевания. Он счёл целесообразным передать казахские земли Туркестана в состав Киргизской АССР, создать внутри неё Кара-Киргизскую автономную область. При этом Бройдо писал: «Необходимо поставить вопрос о мифическом единстве Киргизской Республики. Его нет, и целые районы, Букеевский, Адайский, почти не знают советской власти». В этой связи он предложил вычленить два названных региона (сегодня главные нефтеносные в Казахстане): первый объединить с Калмыцкой автономной областью, а второй передать Хорезму. Плюс «вымежевать» Оренбург вместе с частью одноимённой губернии.



Одни – союзные, другие – автономные

В общем, предлагались самые разные варианты, касавшиеся и Туркестана, и других территорий. Бурные дискуссии развернулись вокруг будущей принадлежности Ташкента, самого крупного города Средней Азии, её экономического, торгового, культурного, образовательного центра. Узбеки требовали исходить из его национального состава (они составляли большинство среди горожан – около 160 тысяч, затем шли русские – около 100 тысяч). Контраргумент казахской элиты Туркестана сводился к тому, что зато близлежащие к Ташкенту территории заселены преимущественно казахами. А ответственные работники Киргизской республики, по свидетельству Карклиня, в своей записке на имя Сталина и других руководителей в центре даже просили их перенести столицу АССР из Оренбурга в Ташкент.

Звучало и предложение, в том числе от уже упомянутого Бройдо, с учётом всех этих обстоятельств придать Ташкенту статус вольного города, то есть самостоятельной административно-территориальной единицы, не входящей в состав ни одного из создаваемых государственных образований.

Но в итоге Ташкент, а также часть Туркестана (Самаркандская область и большинство земель Ферганской) вместе с Бухарской республикой и востоком Хорезмской отошли к новой Узбекской ССР. В составе последней была образована Таджикская АССР, которая всего через пять лет стала союзной, то есть самостоятельной. На территории южных уездов Семиреченской области и востока Ферганской появилась Кара-Киргизская область как одна из автономий РСФСР. А всю северную часть прекратившей своё существование Туркестанской республики, от Аральского моря до границы с Китаем, включили в состав Киргизской ССР, которая в следующем 1925-м будет переименована в Казахскую, потеряет Оренбуржье и перенесёт свою столицу в Акмечеть (Кзыл-Орду).



Сегодня многие задаются вопросом: почему не существовавшие до размежевания Средней Азии республики (Узбекская и Туркменская) сразу стали союзными, а Казахской пришлось ждать этого более чем десять лет? Ответ на него дают та же докладная записка Бройдо и выступление Рудзутака на пленуме ЦК ВКП (б), обсуждавшем эту тему. Поскольку Узбекистан и Туркмения создавались в том числе на территориях Бухары и Хорезма, которые на Западе называли бутафорскими республиками, большевистская власть посчитала, что их вхождение в состав СССР как бы на равных с Российской Федерацией правах устранит почву для подобных заявлений: молодому советскому государству нужно было налаживать отношения с ведущими мировыми державами. Иными словами, при решении этого вопроса возобладали мотивы, связанные с внешней политикой и позиционированием СССР на международном уровне.

Впрочем, некоторые исследователи той эпохи считают, что нежелание центра повысить заодно и статус Киргизской (Казахской) республики объяснялось раздраем в её руководстве. Серьёзные противоречия существовали как между присланными из центра «европейцами» и местными «националами», так и среди последних, которые разделились на несколько противоборствующих группировок. А после присоединения к Казахстану значительных территорий ликвидированной Туркестанской АССР этот раздрай мог только усилиться, что в общем-то и произошло: тот же Султанбек Ходжанов, ставший в ноябре 1924-го вторым секретарём Казахского обкома (чуть позже крайкома) партии, и другие «южане» добавили перчинки во внутриэлитную борьбу…