Экономика Казахстана: под властью мейнстримной неоклассической теории. Часть 2-я

Куат Акижанов, PhD, ИАЦ «Spik»

Демонизация бюджетного дефицита

Продолжаем разбор методов экономического управления, в основу которых заложены концепции неоклассической экономической школы. Глава 12 книги Гуриева называется «Миф 12. Дефицит бюджета не опасен и для экономики в целом, и для каждого из нас». Это один из самых опасных тезисов для экономистов-либералов, так как он противоречит догмату неоклассической эпистемологии монетаризма. Взятая на вооружение неолибералами в качестве руководства монетарной и фискальной политикой, данная теория используется для определения уровня государственных расходов и характера инвестиций в стране.

В системе неолиберальных координат государственные расходы всегда должны быть на минимальном уровне, а инвестиции осуществляться только частными экономическими агентами и иностранным капиталом. Продвигая данный тезис, неолиберальные экономисты ссылаются на «бухгалтерские истины», которые уводят от понимания сути вопроса, не говоря уже о том, что они имеют такое же отношение к социальной реальности финансирования государственного бюджета, как употребление помидоров к развитию острой формы аппендицита у человека.

Абстрактные умозаключения Гуриева с применением методов «макроэкономической бухгалтерии» обязательно выводят на обсуждение инфляции – пугала, которое используется неоклассическими экономистами в качестве страшилки для оправдания сокращения государственных расходов. В ней они всегда видят «скрытый налог на бедных». В их искусственных конструкциях социальной реальности таргетирование инфляции является самоцелью при отсутствии понимания цели и значения уровня денежной массы в экономике Казахстана, и потому они, как экономист-либерал Есентугелов, сетуют, что уровень инфляции «до сих пор не доведен до 3%». На самом деле даже самый низкий ее уровень невыгоден для финансовых рантье. При здоровом экономическом росте и соответствующей индексации зарплат некоторое повышение инфляции есть индикатор экономического роста.

Игнорируя эмпирические данные и историю экономического развития, в том числе истории успеха индустриально развитых стран Запада и «азиатских тигров», не вдаваясь в разъяснения о том, что понимается под «высоким» или «низким» уровнем инфляции, неолибералы безапелляционно заявляют, что высокая инфляция приводит к ухудшению инвестиционного климата, к сокращению горизонтов планирования и к макроэкономической нестабильности. Тот же Гуриев, напомнив читателям о макроэкономической нестабильности 1990-х годов, затем подходит к главной цели неолиберального мифа об опасности высоких государственных расходов – снижению налогов, которое пройдет более-менее незамеченным, если сокращать госрасходы.



В мифическом мире монетаристов государственные расходы, особенно в развивающихся странах, – это всегда финансовое «расточительство»: дескать, правительственные чиновники просто занимаются подкупом избирателей. Такие траты, мол, формируют у населения патерналистские настроения: например, пособия по безработице подрывают стимулы к поиску работы. Любые госрасходы для неолибералов – по определению неэффективная трата денег, так как они не подвержены рыночной дисциплине в сравнении с частным инвестированием, которое всегда продуктивное и высокоэффективное («Снижение налогов оставит в распоряжении компаний больше средств для инвестиций: безусловно, они могут более эффективно распоряжаться своими деньгами, чем государство»). Госрасходы ведут к росту бюджетного дефицита, а последний создает инфляционное давление, которое подрывает уверенность инвесторов и вытесняет (crowding out) частные инвестиции из экономики. Вот почему правительства всех стран, а особенно развивающихся, которые нуждаются в финансовой помощи МВФ, должны придерживаться политики радикального сокращения госрасходов, говорят приверженцы таких взглядов.

Но эмпирические данные и реальность, в которой находятся страны и живет население, не подтверждают эти умозаключения. Сокращение госрасходов, на чем настаивают МВФ и неолиберальные политики с помощью экономистов-либералов, всегда касается социальной сферы (здравоохранение, образование, наука, поддержка малоимущих и т.д.), а также финансирования национальной промышленности, агропромышленного, транспортного, энергетического и других важнейших секторов экономики. Меры жесткой экономии приводят к разрушительным последствиям для уровня жизни населения, вызывают рецессии и подрывают долгосрочное экономическое развитие. С этим в 1990-х столкнулись все страны постсоветского пространства, включая Казахстан (за исключением Беларуси и Узбекистана, которые не внедряли «меры бюджетной экономии»). А до нас – страны Африки и Латинской Америки в 1980-х. Как показала недавняя история (об этом в следующих статьях), во времена кризисов увеличение госрасходов необходимо больше всего – государство создает совокупный спрос и предложение в экономике, активно финансируя производство, инфраструктуру, аграрный и другие жизненно необходимые сектора.

Нет никаких доказательств, подтверждающих точку зрения, что частные инвестиции заменяют государственные, особенно во время кризисов. Происходит обратное. Сдерживающая денежно-кредитная политика по рецептам неоклассической экономики и МВФ приводит к тем же результатам, которых достигали средневековые лекари-шарлатаны, предлагавшие «пустить кровь» из пациента, чтобы «избавить» его от болезни – больной ослабевал еще больше и умирал. Огромные политические и социальные издержки такой политики были наглядно продемонстрированы на примере стран Латинской Америки, которым после долгового кризиса пришлось пройти через ужасы «потерянного десятилетия». Меры бюджетной экономии, предпринятые в странах Юго-Восточной Азии после финансового кризиса 1997-го, и бесконечное сокращение госрасходов в Казахстане, других постсоветских республиках как часть «пакета реформ» 1990-х, привели к колоссальным потерям, которые выразились в снижении экономической активности, резком падении уровня жизни, политической и социальной нестабильности и в целом стали травмирующим опытом для социальной ткани общества.



Утверждение неолибералов, снова и снова повторяемое мейнстримными экономистами, что государственные расходы являются причиной роста инфляции, не подтверждается научными фактами. Экономическая активность, усиливающаяся в результате высоких государственных расходов, необязательно ведет к росту инфляции, особенно в странах с нереализованными производственными мощностями. Эмпирические данные не подтверждают утверждение, будто центральные банки монетизируют бюджетный дефицит, увеличивая денежную массу или, как любят афористично выражаться экономисты-либералы, «включая печатный станок». В действительности, и это исторический факт, имевший место в странах Европы, США и Японии (в послевоенный период) и в Китае (в наше время), мощный экономический рост всегда сопровождается ростом государственных расходов и большим бюджетным дефицитом.

Технократы-неолибералы часто приводят неуместные примеры-сравнения касательно дефицита госбюджета: если человек или домохозяйство «живет в долг», то это показатель финансового неблагополучия и нерациональности, что обязательно закончится плохо – и то же самое, мол, относится к странам. Ничего не может быть дальше от истины и реальности, чем эта метафора. Государство и индивид или домохозяйство – это абсолютно разные субъекты экономической деятельность, разные именно по своей онтологической сущности, с разными целями и задачами. Государство как политическая организация и институт существует не для того, чтобы «делать прибыль и копить деньги».

Обсессивное воплощение политики низкой инфляции за счет создания рабочих мест и национального производства на самом деле является защитой классовых интересов финансовых рантье, для которых повышение инфляции даже на 0,1% есть потеря доходов от их кредитов, которые обесцениваются из-за инфляции. В эпоху доминирования неолиберального капитализма мейнстримная экономическая школа легитимизировала концепцию т.н. «независимого центрального банка», который и воплощает эту политику борьбы «за права имущих» и банкиров. Об этом и поговорим в следующих статьях.

Продолжение следует…