В Казахстане – экономический кризис? Часть 3-я: "Кирпич" и чилийская трагедия

Куат Акижанов, PhD, заместитель руководителя Аналитического центра Spik.kz

Чили стал полигоном, на котором впервые реализовали монетаризм в чистом виде и про-капиталистическую неолиберальную реструктуризацию по установлению режима турбо-капитализма в отдельно взятом государстве. В результате в следующие десятилетия эту латиноамериканскую страну бросало из одного кризиса в другой.

Помню, как отечественные профессора экономики, заделавшиеся либеральными экономистами, носились с криками «Все дело в «невидимой руке рынка!» и «Нам нужен Пиночет!». Приближался референдум по принятию Конституции 1995-го, которая устанавливала откровенно авторитарный режим. У нас это называлось «суперпрезидентское правление», и державший нос по ветру «обслуживающий персонал» объяснял плебсу, что, дескать, в трудные и голодные времена стране нужна «твердая рука», которая спасет нацию, и тогда наступит благодать Божья. Мы все станем капиталистами, будем инвестировать в фондовый рынок, получать дивиденды и жить на них, и т.д. и т.п. С тех пор навешивание лапши стало чем-то вроде национального хобби. Главное – верить в себя…

Так как критическим анализом у нас ни тогда, ни сегодня особенно не баловались, в казахстанском общественном мнении, даже среди профессиональных экономистов и интеллектуалов, сложилось абсолютно искаженное понимание о так называемом «чилийском чуде» и правлении Пиночета вообще. Еще до появления Вашингтонского консенсуса чилийские «чикагские мальчики» - апологеты «шоковой терапии» Милтона Фридмана - разработали для военной хунты экономическую программу в 500 страниц, которую в стране прозвали «Кирпич». Помимо дерегулирования рынка, либерализации внешней торговли и сворачивания профсоюзной деятельности, другими новшествами, по тем временам, стали приватизация социальных программ, резкое сокращение денежной массы и внедрение мер бюджетной экономии, т.е. сокращение госрасходов.

Всё то же самое в 1990-е годы с упоением новообращённых в неолиберальную идеологию насаждали и наши доморощенные монетаристы. Это было «модно» и отвечало «духу времени» - все строили капитализм. (Казахстанские «про-рыночные реформы» произросли из советско-российской программы «500 дней» Шаталина-Явлинского, позже замененной «шоковой терапией» Гайдара. Сам академик Шаталин честно признал, что программа имела «явное признание капитализма». Но у нас до сих пор это не признают. Легче отмахнуться, что это всё измышления «леваков»…).



В Чили за первые два года реформ вследствие сжатия денежной массы и сокращения госрасходов безработица выросла вдвое – с 9% до более чем 18%; производство сократилось почти на 13%. Началась экономическая депрессия, которая была самой сильной после 1930-х. В результате финансовой либерализации и активного привлечения иностранного капитала в страну внешний долг в период с 1977-го по 1981-й вырос с 3,4 млрд. до более чем 11 млрд. долларов США, достигнув к 1983 году колоссальной по тем времена отметки в 18 млрд. Один из самых высоких в мире показателей на душу населения.

Во многом спекулятивный капитал и стал двигателем «чилийского чуда» - на протяжении пяти лет среднегодовые темпы роста составляли 6,6%. Кстати, не самый длительный период экономического роста, чтобы называться чудом. Помимо Китая сегодня, намного более длительный по сроку экономический рост зафиксирован у «азиатских тигров» (Япония, Тайвань, Сингапур) и практически во всех послевоенных экономиках, развивающихся по рецептам прогрессивного кейнсианизма. Причем этот краткосрочный рост, кроме того, что он просто обеспечил достижение предкризисной точки, не создал предпосылок для устойчивого развития страны, при котором наращивается промышленное производство и создаются рабочие места, обеспечивающие рост благосостояния трудящихся и среднего класса.



После госпереворота в этой стране установился финансовый капитализм, когда до 80% прироста общественного продукта приходилось на финансовый сектор, как это произошло в период с 1977-го по 1981-й. Помимо всего прочего, законодательно утвердили независимость центрального банка. Процентные ставки в 1977-м достигли 51% - самый высокий уровень среди всех стран на то время, что привлекало валютных спекулянтов. Это привело к экономической модели «роста за счет долга» (debt-driven growth) и сделало чилийскую экономику чрезвычайно уязвимой от внешних потрясений, происходящих на глобальных финансовых рынках. Долговой кризис 1982-го просто обрушил ее, хотя уже за год до этого обанкротилось более 430 чилийских предприятий. Резкое сокращение притока иностранного капитала, на который так молились чилийские монетаристы (и молятся сейчас казахстанские!) привело к сокращению промышленного производства на 28% в период 1982-1983 гг. Безработица составила около 35%.

Этот период также совпал по времени со сроками выплаты процентов по раннее полученным кредитам. Финансовые институты страны разорялись и требовали массированной помощи со стороны государства, которое они клеймили пару лет назад за то, что оно «плохой хозяин», «не дает развиваться конкуренции» и «душит финансовый сектор». (Во время кризиса в 2009-м казахстанские финансисты сразу подхватили заокеанский лозунг «слишком большие, чтобы позволить рухнуть». Это когда банкиры-олигархи продавливают идею о распечатывании Нацфонда, чтобы «национализировать долги» после «приватизации прибыли»). В 1984-м Чили получил кабальные займы от МВФ, который до этого расхваливал реформы «чикагских мальчиков» и был заинтересован в поддержании модели фиктивного роста экономики страны, так как она исправно выплачивала проценты.

Между тем, благосостояние чилийцев продолжало ухудшаться. В 1989-м, в последний год правления военного диктатора, ВВП на душу населения был более чем на 6% ниже, чем в 1981-м. Потери для страны и ее народа также выразились в росте имущественного неравенства. Если в 1980-м самые богатые 10% получали 36% от «общего пирога», то к 1989-му их доля составила почти 47%. Все это сопровождалось несколькими девальвациями национальной валюты. (Вот вам еще один пример схожести траектории развития казахстанской экономики с чилийской – наш тенге срывался в пропасть параллельно сдуванию нашего иллюзорного благополучия, достигнутого «благодаря» монетаризму, и обесценился за тридцать лет более чем в 100 раз – с 4,68 тенге за доллар США в 1993-м до 500 на ноябрь 2024-го).



И, наконец, надо упомянуть хваленую пенсионную реформу Чили, которую первыми на просторах Евразии повторили казахстанские неолибералы, чем они очень гордились. Чилийское министерство труда инициировало программу приватизации важнейшего современного института социальной защиты, и пенсионная система стала частной. Однако очень скоро стало ясно (так же, как и в Казахстане через двадцать лет), что отчислений граждан в принципе недостаточно для обеспечения их старости. Размеры экономики постоянно сокращались, и в отсутствие стабильного экономического роста зарплаты чилийцев были слишком низкими, чтобы отчислять их часть на старость. Более того, невозможно делать регулярные взносы в стране, где в отдельные периоды доля безработных доходила до трети всего экономически активного населения. (В Казахстане мы называем их «самозанятыми». Это более 2,2 млн. человек, или 24,1% от общего числа занятых в экономике). Позже выяснилось, что свыше половины граждан, добровольно-принудительно включенных в число вкладчиков частных пенсионных фондов, делали взносы в лучшем случае с перерывами, если вообще их делали. Добавьте сюда постоянные девальвации нацвалюты. (Нашим гражданам очень скоро стало понятно, что ко дню выхода на заслуженный отдых от их накоплений останутся «три буханки хлеба и две бутылки водки». То есть казахстанские реформаторы все-таки смогли повторить эксперимент «чикагских мальчиков» над своим населением).

Как всё это стало возможным в стране, которая до прихода к власти хунты Пиночета демонстрировала неплохие темпы экономического роста и повышения уровня жизни? Серьезные исследователи никогда не ставили под сомнение исключительно идеологическую составляющую госпереворота, который был совершен с целью свержения законного чилийского правительства, возглавляемого марксистом Сальвадором Альенде. Даже до Альенде страна проводила прогрессивные реформы, направленные на экономическую деколонизацию страны, в частности, национализируя предприятия по добыче меди – главный для Чили источник твердой валюты.

Но президент США Никсон приказал ЦРУ «заставить чилийскую экономику визжать!». Страна стала подвергаться экономической диверсии, а иностранные инвесторы, финансовые и бизнес-круги, а также военная верхушка Чили вступили в тайный заговор с ЦРУ. После прихода к власти Пиночет, ничего не понимавший в экономике, отдал ее в управление печально известным «чикагским мальчикам», которые, кстати, тоже сотрудничали с ЦРУ и согласовывали с ними будущую экономическую программу по «возвращению страны в лоно капитализма».



Восемь из десяти авторов «Кирпича» изучали экономику в Чикагском университете – родине монетаризма и ее идейного отца Милтона Фридмана. Даже первый министр финансов в правительстве Пиночета был учеником Фридмана. В первые полтора года «технос» Пиночета реализовали экономические теории монетаризма в чистом виде. Помимо упомянутых выше мер, в Чили устранили все барьеры для импорта, что уничтожило чилийский производственный сектор, и переключились на экспорт фруктов и вина; «зауважали» частную собственность и иностранных инвесторов, что закрепило рентный характер экономики. «Шоковая терапия» также выразилась в радикальном упразднении контроля над ценами, даже на товары первой необходимости, такие, как хлеб и масло.

Согласно идеям экономической школы, практикуемой чилийскими технократами (а десятилетия спустя и казахстанскими), «естественные» законы рынка, устранив вмешательство государства, восстановят «равновесие», и инфляция – «лихорадка экономики» - чудесным образом остановится. Опираясь на математический анализ «равновесных систем» и «оптимизирующее поведение» экономических агентов, данная доктрина, реализованная в чистом виде, носит регрессивный характер, а ее якобы аполитичность, прикрытая математическим дедуктивизмом, обманчива: на самом деле она преследует достижение правых политических интересов.

Прогрессивная общественность Чили, интеллектуалы, профсоюзные деятели, студенты и большая часть населения пытались сопротивляться. Но хунту Пиночета не зря назвали «кровавой». За время ее правления десятки тысяч людей были убиты, замучены во время пыток, похищены и исчезли без следа; десятки тысяч эмигрировали из страны. Только так можно реализовать экономическую программу неолиберального капитализма…