Стоит ли возрождать в Казахстане «прямые линии» с главой государства?

Когда-то Нурсултан Назарбаев ежегодно общался по «прямой линии» с народом Казахстана, но с 2012 года прекратил это делать. Касым-Жомарт Токаев тоже не использует такой формат диалога с населением. А вот, например, в соседней России эта традиция сохранилась – очередная «прямая линия» с Владимиром Путиным состоится совсем скоро, 19 декабря.

Как считают эксперты, данный проект - сугубо политтехнологический, и у него есть как плюсы, так и минусы. К последним следует отнести излишнюю заорганизованность, стремление вместо налаживания реального диалога власти и общества создать его иллюзию, зацикленность на частных вопросах граждан и уход от действительно серьезных проблем системного характера. Среди плюсов можно отметить, прежде всего, то, что у власти появляется возможность понять, какие настроения преобладают в гуще «глубинного народа», какие проблемы беспокоят людей.

С учетом этого есть ли смысл в возрождении такого формата общения верховной власти с казахстанцами? Насколько он актуален в нынешних условиях? Что такие «прямые линии» могут дать обществу, самому президенту, людям из властных структур? Или же в них нет надобности, особенно если иметь в виду, что наши чиновники, исходя из принципа «как бы чего не вышло», могут дискредитировать любое начинание? Эти и другие вопросы мы адресовали нашим экспертам.

Юрий Булуктаев, главный научный сотрудник Института философии, политологии и религиоведения:
«Такой диалог можно назвать супермониторингом»

- Исторический опыт свидетельствует, что слабость обратной связи в системе управления обществом может стать одной из причин кризиса государства и потери устойчивости политической системы. И «прямая линия» с президентом служит одной из разновидностей такой связи.

С одной стороны, в рамках данного формата президент физически не может отреагировать на все поступившие вопросы – а их через специальный центр обработки сообщений может проходить несколько тысяч, а то и миллионов. К примеру, в 2007 году Назарбаев во время «прямой линии» ответил всего на 35 вопросов из 5 тысяч, а в 2009-м – на 38 из 32-х тысяч. В свою очередь Путин в рамках «прямой линии» и пресс-конференции в 2023-м успел дать ответы на 80 вопросов из поступивших 3-х миллионов!

С другой стороны, такой диалог можно назвать супермониторингом, поскольку в ходе него выявляются проблемы, существующие во всех сферах жизнедеятельности общества, нужды разных категорий населения. При этом к президенту обращаются не только с вопросами – многие считают «прямую линию» хорошей возможностью донести до него свои пожелания и инициативы.



Безусловно, «прямые линии» полезны и обществу, и властным структурам. Но решение относительно того, возрождать их или нет, будет исходить от вторых, поскольку именно они определяют, конструируют и внедряют в политическую практику различные формы и механизмы взаимодействия с гражданами.

А вообще в условиях современной коммуникативной реальности, помимо «прямых линий», существуют и иные разновидности обратной связи между власть имущими и населением. К примеру, ежегодное Послание президента народу, которое транслируется в прямом эфире. Национальный курултай, где обсуждаются наиболее актуальные общегосударственные задачи с целью их решения (ранее этим занимался НСОД). Кроме того, поиск обратной связи, идей и мнений осуществляется путем консультаций с общественностью, опросов, общих собраний, онлайн-форумов и других механизмов участия.

После того, как президент поставил задачу воплотить в жизнь концепцию «слышащего государства», которое должно оперативно и эффективно реагировать на все конструктивные запросы граждан, в Казахстане появились новые каналы связи. Это цифровая система «Открытое правительство» с различными цифровыми платформами. Единый колл-центр 1414 по вопросам госуслуг на всей территории страны. Плюс активность политических служащих в соцсетях. Например, аккаунты президента есть в Twitter, Facebook, Telegram, Instagram. Члены правительства и многие депутаты мажилиса и сената тоже используют эти соцсети для публичной коммуникации. А акимы создали личные блоги в интернете и чаты в WhatsApp, где принимают обращения жителей.



Камила Ковязина, социологиня, исследовательница в ИЦ PaperLab:
«Должно быть множество других способов быть услышанным»

- «Прямая линия» с президентом – вообще нечастая практика в мире. Я попыталась найти, где еще, кроме России, используют такой тип коммуникации между главой государства и гражданами, но не нашла. И если подумать, то можно понять, почему.

«Прямая линия» выполняет две функции. Во-первых, дает людям ощущение, что они могут быть услышанными. Хотя в нормально работающей электоральной демократии должно быть множество других способов для этого – через участие в политических партиях, общественных объединениях, репрезентативных органах (парламент или легислатура нижнего уровня). При этом главный и самый простой путь быть услышанным – проголосовать за кандидата, чьи идеи и предвыборные обещания кажутся тебе наиболее близкими. И если в наличии есть все эти инструменты, то зачем тогда вообще нужна «прямая линия» раз в год? Получается, это некая замена действующим институтам политической репрезентации и участия.

Во-вторых, «прямая линия» укрепляет и усиливает позитивный имидж президента как человека, «близкого к народу» и выполняющего его пожелания. Есть даже работы о том, как через подобные политтехнологические инструменты усиливаются персоналистские автократии. «Царь хороший, бояре плохие» - известный нарратив, который позволяет обелять, условно, Путина в противовес губернаторам, депутатам, министрам и прочим. Ведь российскому лидеру такой формат добавляет плюсов, а вот институциональному развитию, то есть развитию тех же самых институтов выборов, президентства, сдержек и противовесов, никак не помогает, поскольку у людей складывается впечатление, что все зависит от одного человека, а не от хорошо выстроенной системы.



Исходя из вышесказанного, считаю тот факт, что в Казахстане не проводят «прямую линию» с президентом, скорее плюсом. Но этот плюс теряется на фоне того, что в восприятии казахстанцев давно дискредитирован такой важный институт демократического государства, как выборы. Поэтому властям приходится изобретать Национальный совет общественного доверия, Курултай, кенесы в сельских округах и прочее, а гражданам – искать альтернативные способы продвижения своих интересов: петиции, посты и репосты в социальных сетях, заявки в e-otinish и т.д. Благо лица, принимающие решения, хоть как-то учитывают их, правда, иногда в совершенно извращенной форме. В идеале же хотелось бы, чтобы в обозримой перспективе доверие к выборам все-таки вернулось.

Талгат Калиев, директор Института прикладных этнополитических исследований:
«Это не самая эффективная форма коммуникации»

- В рамках концепции «слышащего государства» коммуникация власти с обществом стала возможна в постоянном режиме, а не раз в год в формате «прямой линии». Благодаря соцсетям можно задать вопрос напрямую практически всем представителям власти, в том числе спикерам сената и мажилиса парламента, премьер-министру, госсоветнику, у которых там есть свои активные страницы. Наверняка и сам президент регулярно мониторит соцсети, чтобы быть в курсе всех актуальных тем и резонансных событий. Это заметно по оперативности его реакции.



А то, что Владимир Путин продолжает проводить «прямые линии», связано с привычностью формата. В России данное событие превратили в настоящее шоу, давно и четко отрепетированное. Плюс там средний возраст населения составляет 42 года, а телевидение до сих пор является основным источником информации для большинства россиян.

Все-таки у каждого президента свой способ взаимодействия с гражданами. Кому-то удобно несколько часов общаться с ними в прямом эфире, а кому-то - поддерживать непрерывную обратную связь…