Национальный фонд РК: модель управления им нужно менять. Но как?

Куат Акижанов, PhD, заместитель руководителя Аналитического центра Spik.kz

То, как у нас управляют Национальным фондом, стало отражением сложившейся в Казахстане дефектной рентно-олигархической модели неолиберального капитализма. Изначально рациональные идеи – сбережение средств для будущих поколений (сберегательная функция) и стерилизация денежной массы от неожиданного притока огромной валютной выручки в экономику, что приводит к ее перегреву (стабилизационная функция), – в итоге оказались деформированными.

Нефтяные доходы для сохранения капитализма-рантье и доходов 1% населения

Нацфонд как инструмент сбережения и стабилизации экономики, а точнее, способ управления им в условиях существующей политико-экономической конструкции, уже не отвечает интересам страны. По факту, его активами залатывают дыры в республиканском бюджете. Ежегодные изъятия из фонда покрывают до 20% госрасходов. В одном только 2024-м году общий объем трансфертов для покрытия дефицита бюджета превысит 6 трлн. тенге, хотя изначально планировалось изъять 3,6 трлн. Несмотря на то, что цены на нефть остаются относительно высокими, наши накопления в Нацфонде активно сокращаются и сейчас находятся на отметке около 60 млрд. долларов США. Напомню, что десять лет назад, в 2014-м, финансовые средства, отложенные для наших потомков, достигали более 77 млрд. долларов США. Таким образом, сберегательная функция провалена. Мы занимаемся самообманом.

При этом никто не отменял поручение президента страны о доведении активов Нацфонда до 100 млрд. долларов США к 2030 году. Вопрос: почему 100, а не 150 млрд.? Почему к 2030-му, а не к 2026-му? Потому что ретроспективный и тем более научно-обоснованный анализ не проводился. Технократам, обслуживающим интересы олигархической плутократии, удобнее и спокойнее предложить красивые даты и цифры – типа «даешь 100 млрд. к 2030 году!». Даже Концепция формирования и использования средств Национального фонда, принятая в 2016-м, утратила силу в 2022-м указом президента. И фактически, и формально он превратился в кубышку, из которой правительство постоянно изымает средства. Стратегическое управление национальными богатствами с целью их сохранности и решения тех же стратегических задач отсутствует.

При создании Нацфонда звучали ссылки на лучший мировой опыт. Такой, как, например, в Норвегии, где существует Глобальный пенсионный фонд (также известный как Нефтяной фонд). По состоянию на 2024-й в нем аккумулировано активов более чем на 1,8 трлн. (!) долларов США, и он владеет долями в 8763 компаниях в 71 стране мира, что делает его крупнейшим в мире национальным фондом благосостояния, а норвежских пенсионеров – самыми обеспеченными пенсионерами в мире.

Теперь что касается стабильности экономики и устойчивого развития всей страны. Их мы тоже не наблюдаем. Промежутки времени между девальвациями тенге становятся все короче. О чем это говорит? О том, что наша экономика не диверсифицирована и сильно зависит от экспорта сырьевых товаров. Она остается уязвимой для внешних шоков и колебаний цен, что приводит к участившимся девальвациям национальной валюты и снижению благосостояния 99% наших соотечественников.



Глубинная причина девальвации национальной валюты связана с неустойчивостью экономической модели капитализма-рантье. Неолиберальный режим не-развития привел к деиндустриализации страны, и отечественная экономика по прошествии тридцати лет остается недиверсифицированной. В Казахстане не созданы, точнее разрушены/разворованы/разграблены/проедены (нужное подчеркнуть) стабильные финансовые (Нацфонд, пенсионная система) и производственные (индустриализированная экономика) основы.

Зависимость от экспорта нефти, газа, металлов и других природных ресурсов приводит к периодическим девальвациям из-за колебаний цен на эти товары на мировых рынках. Когда цены на экспортируемые ресурсы падают, в стране возникает дефицит валюты, что ослабляет тенге. Так мы «подсели» на иностранные инвестиции, которые привлекались миллиардами в «тучные» годы, и одновременно «стерилизовывали» национальную экономику, вкладывая валютную выручку в зарубежные «ценные» бумаги.

Из-за отсутствия эффективной стратегии индустриализации страны, которая была бы ориентирована на последующий выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью, мы не создаем рабочие места, где наши соотечественники могли бы производить товары, способные конкурировать на международных рынках и приносить Казахстану твердую валюту, а нашим труженикам – достойные зарплаты. Мы сильно зависим от импорта, особенно российского и китайского, что оказывает давление на национальную валюту, так как вырученные от продажи невозобновляемых природных ресурсов деньги мы постоянно тратим на то, что сами не производим. Поэтому казахстанская экономика потенциально всегда имеет торговый и бюджетный дефицит. Пока спасает лишь наличие Нацфонда, который мы бездарно проедаем. Отсутствие реформ и консервация нынешней экономической модели ведет к нестабильность. Как я уже писал, казахстанская экономика в принципе находится в перманентном кризисе.

Вместо успешного опыта Норвегии мы повторяем опыт Нигерии. Несмотря на то, что эта африканская страна занимает 7-е место в мире по объёмам экспорта нефти, она импортирует электроэнергию. В Казахстане уже тридцать лет (!) ни одно правительство не может организовать строительство нефтеперерабатывающего завода, чтобы казахстанцы могли пользоваться относительно недорогим горючим. Это просто невыгодно нашим «нефтяным баронам» и финансовым рантье.

Так же, как и в Нигерии, по законам «парадокса изобилия», в Казахстане доходы от экспорта нефти ни в коей мере не способствуют улучшению положения нашего населения. Согласно данным МВФ, за 40 лет, прошедших с начала нефтедобычи в Нигерии, доля ее жителей, живущих менее чем на 1 доллар США в день, выросла с 27% до 66%. За четыре десятилетия в этой стране доходы от продажи нефти составили около 350 млрд. долларов. Но они не стали основой для развития национальной экономики. Нигерийские доходы от нефти разбазарены и разворованы местными компрадорами совместно с транснациональными корпорациями. В Казахстане в последнее время заговорили о «ловушке средних доходов». На самом деле наше население загнано в «ловушку бедности».



Текущая финансовая конструкция в Казахстане выстроена по лекалам неолиберальной финансовой архитектуры, в которой средства Нацфонда на самом деле используются в интересах транснационального капитала, а не развития страны. Международные финансовые организации и рейтинговые агентства используют положение периферийных капиталистических стран, таких, как Казахстан, богатых природными ресурсами и имеющих более-менее стабильную ренту, как источник закабаления. В действующей экономической модели неолиберального не-развития капитализма-рантье наша республика стала зависеть от постоянного притока иностранных инвестиций и шальных нефтедолларов, которые к тому же разворовываются.

Как только падает цена на нефть (вводятся санкции в отношении соседа, Китай переходит на альтернативные источники энергии, американцы «выбрасывают» на рынок «сланцевую» нефть и т.д.) и отечественный бюджет начинает трещать, наши технократы начинают манипуляции с покупками за счет средств Нацфонда акций некогда отечественных компаний (это отдельная история.). Фактически деньги перекладываются из одного кармана в другой, и происходит это за счет накоплений, которые должны были достаться будущим поколениям. Параллельно, и это происходит все чаще, для покрытия дефицита бюджета привлекаются займы, взятые у международных финансовых институтов. Последнее нужно делать только затем, чтобы профинансировать крупные инфраструктурные проекты, но мы бездарно наращиваем госдолг для затыкания дыр в бюджете.

Такие страны, как Казахстан, у которых имеются «нефтяные фонды», - любимые клиенты международных банков. Именно в интересах последних создавалась действующая пост-Бреттон-Вудская глобальная финансовая архитектура, и они используют всевозможные рейтинги кредитоспособности и конкурентоспособности, чтобы страны вроде Казахстана выстраивались к ним в очередь за кредитами – после того, как «стерилизуют» свои нефтедоллары через покупку их же ценных бумаг. Поэтому, конечно же, отказ от Нацфонда будет негативно воспринят международными финансовыми организациями, которым нужна дисциплинирующая удавка на шее нашей страны.

Альтернатива: индустриализация страны-2.0 и частичный отказ от накопительной модели

Сразу оговорюсь: под индустриализацией-2.0 я имею в виду индустриализацию, которая будет второй после индустриализации советской социалистической эпохи. Проводимые с начала 2000-х годов якобы «индустриально-инновационные», келимбетовско-кластерные и «духоподъемные масимовско-конкурентные» не считаются. Это были способы вывода ренты из экономики страны для обогащения компрадоров и сохранения режима авторитарной клептократии, когда через подкуп населения, точнее, небольшого городского класса технократов создавалась видимость политической стабильности: «посмотрите, какие у нас передовые реформы» и «какие бедные вокруг нас соседи».

В качестве одной из мер перехода к новой парадигме экономического развития необходимо отказаться от текущей модели накопления доходов в Нацфонде, поскольку она игнорирует возможность их прямого использования для развития инфраструктуры, модернизации производственного сектора и инвестиций в человеческий капитал. Такая стратегия ведет к хронической зависимости от сырьевого экспорта, углубляет социально-экономическое неравенство и ограничивает потенциал для устойчивого роста. Вместо этого средства, полученные от продажи природных ресурсов, должны направляться на формирование производственной базы, развитие социальной инфраструктуры и финансирование программ, имеющих целью повышение качества жизни граждан.



Совет по индустриализации должен иметь полномочия по прямому финансированию инфраструктурных проектов. Средства от нефтяных доходов могут быть направлены на строительство дорог, образовательных учреждений, больниц, на модернизацию энергетической инфраструктуры. Это создаст новые рабочие места, обеспечит мультипликативный эффект в экономике и повысит ее конкурентоспособность. Инвестиции в развитие человеческого капитала приобретут системный характер, а не будут ориентированы только на детей-учеников элитных школ. Финансирование образования, медицины и научных исследований может стать одним из приоритетов в программе Совета по индустриализации, что станет основой для долгосрочного устойчивого роста.

Кроме того, Совет будет заниматься прямым перераспределением части доходов среди граждан в виде социальных выплат или программ поддержки аналогично тому, что делают в Норвегии. Это поможет сократить имущественное неравенство и повысить уровень жизни населения. Помимо всего сказанного, такая модель использования сверхдоходов от нефтяной ренты будет означать, что Казахстан самостоятельно распоряжается своим благосостоянием, которое не должно зависеть от котировок на биржах где-нибудь в лондонах и нью-йорках. Это станет показателем того, что мы сами используем наши доходы для инвестирования, контроля за стратегическими отраслями экономики и обеспечиваем их устойчивое развитие.

Перенаправление денег в отечественную экономику будет способствовать также переходу к новой финансовой архитектуре внутри страны. Сложившаяся неолиберальная ортодоксия жесткой денежно-кредитной политики откровенно изжила себя. В Казахстане должна быть собственная национальная инфраструктура управления доходами вместо использования западных финансовых инструментов.

Какие бы новомодные и постмодернистские идеи ни выдвигали мейнстримные экономисты, необходимо помнить, что на протяжении последних трехсот лет только те страны, которые имели полноценную индустриальную базу, могли создавать для своих граждан высокооплачиваемые рабочие места. То же самое будет и в следующие двести лет.



В Казахстане с начала 1990-х годов распространен неолиберальный нарратив о «болезненных, но необходимых реформах». Либеральные экономисты любят проводить параллели с медициной – «сначала будет больно, но потом наступит оздоровление». Это не имеет отношения к социальной реальности. Данный нарратив придумали для оправдания «шоковой терапии» - начала неолиберальной трансформации Казахстана по его превращению в «банановую республику». Прогрессивные реформы принесут пользу здесь и сейчас, причем большинству населения. Больно будет только 0,001% плутократии…