Если бы я стал министром энергетики Казахстана…

Эстафету в нашей рубрике «Если бы я стал министром…» на этой неделе принимает член Общественного совета Министерства энергетики РК Олжас Байдильдинов. По нашей просьбе он согласился порассуждать о том, как можно оздоровить эту ключевую сферу отечественной экономики, а также выстроить грамотную, взвешенную и долгосрочную энергетическую политику государства.

В ловушке низких зарплат

- Если честно, я бы не хотел оказаться в кресле министра энергетики. Одна из причин – низкая зарплата. В одном из Telegram-каналов на днях сообщили, что министры получают в районе трех тысяч долларов, и это, как я понимаю, gross. Значит, после удержания всех налогов остается около миллиона тенге. При этом ответственность на министре лежит огромная – в нашем случае сразу за несколько сфер: нефтегазовую, энергетическую, атомную, возобновляемые источники энергии плюс уголь, который собираются передать в ведение данного ведомства.

В НК «Казмунайгаз» оклады и то выше, что, конечно, в корне неправильно. В том же ТОО «Тенгизшевройл» обычный инженер получает на руки в два-три раза больше, чем министр, хотя их обязанности и компетенции несоразмерны. Помню, когда в апреле 2023-го нефтяники Жанаозена приехали в Астану требовать пересмотра результата тендера и повышения зарплат с 800 тысяч до миллиона тенге, я писал, что, по логике, все сотрудники Минэнерго, за исключением министра и его замов, должны присоединиться к митингующим, поскольку имеют еще более низкие зарплаты. Даже учителя их уже обогнали...

Поэтому первым делом нужно решить вопрос, касающийся заработных плат. И это не популизм. Я более десяти лет работал в разных структурах Минэнерго и не понаслышке знаю, как там обстоят дела. Прежде всего, это высокая текучесть кадров и большая нагрузка. Если не ошибаюсь, штатные позиции были сокращены с четырёхсот до трехсот, как следствие, увеличился объем работы – люди его не выдерживают, поэтому редко задерживаются. Только в департаменте транспортировки и переработки за последние два-три года сменились пять директоров! Они уходят либо в КМГ, либо в частный сектор, где выше зарплаты и ниже нагрузка.



Шаткий энергобаланс

Второе. Министерство энергетики должно разработать четкую стратегию того, каким оно видит энергобаланс страны через 50, 100 и более лет. А именно - сколько новых месторождений нефти и газа нужно освоить, каким образом будет развиваться атомная энергетика, какая роль будет отведена угольной промышленности и т.д. Но, похоже, ему сейчас не до этого – ведомство погрязло в рутине, в решении текущих проблем, в том числе касающихся дефицита разных видов энергии, аварий на ТЭЦ и их последствий.

При этом надо понимать, что у Казахстана очень ограниченные запасы природного газа, вследствие чего приходится импортировать его из соседних стран, в частности, из России, а также приостанавливать экспорт в Китай. Несмотря на это, власти заявляют о скором переводе на газ ТЭЦ в Астане и Алматы. Вопрос: откуда брать «голубое топливо»? Нефтедобыча тоже будет падать после 2030 года, а уже к 2040-му начнется стадия невозврата. Соответственно доходы государства от этой отрасли станут стремительно сокращаться.

В таких условиях, я убежден, нужно делать ставку на уголь, запасы которого в Казахстане просто гигантские. При текущей добыче (порядка 115-120 млн тонн в год) этого ресурса нам хватит на 300 лет! К тому же срок службы угольных ТЭЦ составляет до 50-60 лет, и если уже сейчас начать их строить, то, как минимум, до 2100 года многие проблемы, связанные с энергодефицитом, будут закрыты. Да, угольная промышленность считается самым грязным способом производства энергии, но в ней наше будущее, и от этого никуда не деться. По моим расчетам, запасов нефти нам хватит всего на 15-20 лет, газа – чуть больше, урана – на 60-70 лет...



И, естественно, такая программа должна разрабатываться с учетом межтопливной конкуренции. К примеру, Минэнерго сейчас «пытают» на предмет того, в каком регионе будет строиться вторая АЭС. Считаю, выбор должен быть сделан в пользу Западного Казахстана, где наблюдается дефицит электроэнергии и питьевой воды, в том числе в Актау и в Атырау. Раньше эти потребности удовлетворял реактор БН-350, теперь требуются новые решения.

Думаю, атомной станции в Актау хватит и на питание нефтегазовых промыслов. Сейчас для выработки электроэнергии на месторождениях компании в основном используют попутный нефтяной газ. Почему? Потому что они находятся за сотни километров от какой-либо инфраструктуры, где нет ни электрических проводов, ни газопроводов, и приходится вырабатывать энергию на местах. Но если подойти к этому вопросу комплексно, то можно высвободить миллиарды кубических метров природного газа и направить их в энергосистему Казахстана. Для этого НК QazaqGaz нужно приложить усилия и построить инфраструктуру, чтобы этот неочищенный газ поставлять в систему, а нефтяникам дать взамен чистую электроэнергию за счет атома. Правда, об этом пока даже речи не идет.

Вредная опека

Третье. Нужно прекратить вот это бесконечное потакание социальной повестке. Несмотря на то, что в Казахстане отменили государственное регулирование цен на бензин и дизтопливо, неформально оно все еще сохраняется. Я уже неоднократно писал о том, что вообще-то незаконно со стороны министерства устанавливать ограничения на стоимость ГСМ, звонить с указаниями владельцам АЗС, оптовым покупателям и т.д. Во-первых, для этого нет нормативно-правовой базы, а, во-вторых, тем самым уничтожается рынок. Сейчас нужно думать совсем о другом – о том, как сделать так, чтобы нефтяная сфера приносила больше поступлений в бюджет, обеспечивала сохранение существующих и создание новых рабочих мест, а также восполняла минерально-сырьевую базу. Но вся эта работа тормозится – в том числе из-за текущих цен, которые навязываются сверху.



Топливная недостаточность

Четвертое. Важно обеспечить энергобезопасность за счет решения проблем нефтепереработки. Как вы знаете, Казахстан испытывает дефицит нефтепродуктов. Их годовое производство составляет 14,5 млн тонн из 18 млн всего объема переработки нефти (за вычетом мазута, из которого особо ничего не сделаешь). При этом около 11% нефтепродуктов мы импортируем из России. Этот дисбаланс правительство планирует ликвидировать лишь к 2030 году, когда расширится мощность шымкентского НПЗ, 51% которого принадлежит китайской компании CNPC, 49% - КМГ. Получается, что если по каким-то причинам РФ прекратит поставки в нашем направлении (вырастет внутреннее потребление, откроются европейские рынки и т.д.), то мы сильно просядем…

А довело нас до такой ситуации именно профильное министерство, и пусть оно на меня не обижается. Вообще я склонен рассматривать любой госорган как проводника государственной политики, и в этом своем качестве Минэнерго не справляется. Можно, конечно, сослаться на правительство – мол, оно заставляет действовать так, а не иначе. Но ведь даже сам президент страны постоянно призывает министров проявлять смелость при принятии решений. Пусть эти решения будут непопулярными и не принесут имиджевых дивидендов их инициаторам, зато они дадут нужный эффект стране в целом.



Уверен, что такая перестройка в сознании людей даст мощный толчок к снижению потребления нефтепродуктов. Возможно, нам тогда даже не понадобиться строить четвертый НПЗ и расширять мощности шымкентского. К сожалению, в Минэнерго стремления к этому нет, что очень плохо.

Расставить приоритеты!

Пятое – развитие нефтегазохимии. Как представитель данного сектора могу сказать, что мы готовы инвестировать 100 млн долларов в строительство нефтегазохимического комплекса. Но на примере первого завода видим такую проблему, как нехватка сырья. А все потому, что оно в основном идет на внутреннее потребление. Представьте, что вы поймали осетра и сразу же бросили его в котел, хотя разумнее было бы сначала извлечь из него икру, которая стоит значительно дороже, чем уха. Фактически то же самое мы делаем с богатым жирным газом, когда сжигаем его в автомобилях и на кухнях. Так варварски, пожалуй, никто больше в мире не поступает, о чем, кстати, недавно говорил сам министр. Собственно, для этого и нужна нефтегазохимия, чтобы очищать сырье и извлекать из него полезные компоненты, которые затем можно использовать в производстве широкого спектра товаров – от планшетов до автомобилей.

Шестое. Надо прекратить предоставлять столь большие привилегии сфере развития возобновляемых источников энергии, тем более на фоне отсутствия таковых в отношении более значимых для экономики страны угольной и газовой генераций. Этот дисбаланс ни к чему хорошему не приведет. ВИЭ – это хорошо, но не нужно ими слишком увлекаться. Иначе мы повторим те же ошибки, которые допустили при заключении соглашений с иностранными компаниями о разделе продукции (СРП) в области недропользования. Да, это гигантские мощности и крупные инвестиции, но у нас нет требований по локализации соответствующего оборудования, созданию сервисов обслуживания и т.д. В итоге приходится за это ежегодно платить серьезные суммы, которые к тому же уходят за границу. Мы поднимали этот вопрос в парламенте, я лично выступил на заседании палат, но, к сожалению, прогресса пока не видно.