Если бы я стал министром внутренних дел Казахстана…

Ключевым индикатором эффективности деятельности правоохранительных органов в любой стране является не только снижение уровня преступности, но и уровень доверия к ним со стороны общества. К сожалению, в Казахстане с этим всегда были серьезные проблемы. Отношения граждан и полиции, несмотря на многочисленные попытки реформировать последнюю, остаются крайне далекими от партнерских. О том, как можно сократить пропасть недоверия между ними, какие преобразования для этого нужно провести и где вообще искать корень хронических проблем МВД, по нашей просьбе рассуждает известный правозащитник, главный эксперт-консультант Казахстанского бюро по правам человека Евгений Жовтис.

- Евгений Александрович, как вы считаете, способен ли глава МВД на кардинальные реформы в своем ведомстве в рамках сложившейся политической системы?

- МВД относится к тем ведомствам, глав которых назначает и освобождает от должности непосредственно сам президент страны. С этой точки зрения министра внутренних дел нужно расценивать как фигуру политическую – он реализует политику элиты, политической группы, находящейся у власти, и является ее частью. То же самое относится к его заместителям и руководителям комитетов - какими бы профессионалами в своей области они ни были, их деятельность (со всеми функциями и полномочиями) напрямую зависит от существующей политической системы. Понятно, что в таких условиях МВД в принципе не может быть самостоятельным игроком, независимым от политических установок и политической конструкции, руководствующимся только правом.

Это касается и других силовых структур, в том числе органов национальной безопасности, а также правовых институтов в лице прокуратуры и судебной системы. Пока мы живем в авторитарном государстве (а таковым, по оценкам отечественных политологов, социологов и международных организаций, и является Казахстан), все названные органы будут выстраивать свою деятельность в рамках того коридора, который определила для них политическая система. Это первое.

Вторая проблема заключается в том, что по своему внутреннему содержанию все четыре института, которые я перечислил, остаются наследниками советской системы. То есть они всё ещё не считают верховенство права ключевым принципом своей деятельности, и это определяет их состояние. Да, верховенство права закреплено в Конституции и других законах, однако на практике ограничивается лишь декларациями. При сложившейся вертикальной авторитарной политической системе оно смешивается с политикой, и последняя зачастую доминирует. Иначе говоря, эти госорганы не воспринимают народ как источник власти, субъект управления. Для них общество, в том числе гражданское, является, скорее, объектом, которым управляет государство через тех, в чьих руках находится власть.



- Почему, на ваш взгляд, отношения между гражданами и полицией у нас в стране никак не складываются?

- У МВД несколько ключевых функций, и, прежде всего, это охрана общественного порядка и борьба с преступностью. Вопрос в том, как эту свою обязанность понимают представители ведомства. Как соблюдение законности? Или более широко – как соблюдение законности, прав и свобод граждан в соответствии с международными стандартами? Скорее, первое. Лично я как налогоплательщик и избиратель заинтересован в том, чтобы в стране велась активная борьба с преступностью и поддерживался на должном уровне правопорядок. Подчеркну: правопорядок, а не субъективно понимаемый порядок. Чтобы полиция разбиралась, скажем так, с плохими людьми и не мешала жить законопослушным гражданам. А главное - чтобы она гарантировала каждому презумпцию невиновности.

Увы, нам приходится жить с постоянным ощущением, что все мы потенциально уже виновны, просто нас еще не поймали. Хотя в тех же демократических западных государствах ты вообще не обращаешь внимания на полицейских на улице, если, конечно, ничего не нарушил. У нас же, заметив издалека патрульных, невольно начинаешь беспокоиться, хочется изменить маршрут, чтобы с ними не столкнуться, поскольку они могут придраться к любой мелочи и создать на ровном месте проблемы. И это тоже важный психологический момент – вместо того, чтобы рассчитывать на помощь полиции, мы стараемся держаться от нее подальше.

- На ваш взгляд, в каких первоочередных реформах нуждается система органов внутренних дел?

- Она уже пережила целый ряд реформ – были попытки переобучения и сокращения персонала, реорганизаций и оптимизаций. В частности, появилось, а потом исчезло специализированное ведомство – Государственный следственный комитет, в котором сосредоточили все следственные функции. Были выделены налоговая полиция, потом специализированное Агентство по противодействию коррупции - сейчас оно вошло в состав Комитета национальной безопасности. Но это такие структурные изменения, которые, конечно, важны, но зачастую проблему кардинально не решают. Например, когда создали Агентство по противодействию коррупции во всем государственном аппарате, я иронично поинтересовался: а кто будет бороться с коррупцией в ведомстве по борьбе с коррупцией? То есть, где у этой антикоррупционной «матрешки» будет завершающая «фигурка»?

Тем не менее, ряд таких институциональных изменений нужен. А вот чего не должно быть в составе Министерства внутренних дел, так это Комитета уголовно-исполнительной системы и любых других структур, к этой системе относящихся, – Службы пробации и прочих. У полиции есть четкая задача – поддерживать общественный порядок и бороться с преступностью. Она не должна заниматься социальной реабилитацией и реинтеграцией правонарушителей, то есть людей, чья вина уже доказана. Это вообще не функция военизированных (силовых) структур, к коим относятся правоохранительные органы. Они могут разве что поддерживать порядок в местах лишения свободы, и то исключительно по периметру.

По-хорошему, КУИС нужно отделить в самостоятельное гражданское ведомство либо вернуть в Министерство юстиции, в составе которой он уже был в 2004-2011 годах. По каким причинам эту структуру передали обратно в МВД, непонятно. Объясняли, правда, тем, что снизилась эффективность обеспечения безопасности в соответствующих режимных учреждениях. Но это объяснение для тех, кто не знает данную систему. Она вся целиком, почти с теми же самыми людьми и правилами, была передана в Минюст, а потом – обратно в МВД. И сколько бы эксперты ни критиковали это перемещение, пока ничего не меняется.



Между тем, как показывает мировая практика, бороться с преступностью только силовыми методами невозможно. Лишь тогда, когда общество и полиция станут равноправными партнерами, появится шанс добиться в этом направлении качественных результатов. И это обязательно должен быть естественный процесс, а не показательные мероприятия.

- Вряд ли в обозримом будущем политическая система изменится. Что можно министру сделать уже сейчас, чтобы повысить качество работы правоохранительных органов?

- В МВД много системных проблем, и их решение не зависит от конкретного лица, которое находится в должности министра внутренних дел. Поскольку его возможности, повторюсь, весьма ограничены теми политическими установками, которые спускаются сверху. Впрочем, персоны тоже важны - в любых условиях они должны быть профессионалами своего дела.

Если помните, долгое время в Казахстане действовала достаточно сильная персоналистская форма управления, когда об эффективности того или иного госоргана судили по фамилиям. Сейчас мы постепенно от этого отходим. Люди уже меньше знают, кто является министром, главой Администрации президента, генеральным прокурором и т.д. Их больше волнует то, насколько хорошо такие люди справляются с порученными им обязанностями, при этом граждане опираются на свои ощущения и наблюдения. И в принципе это правильная институализация системы власти. Плохо то, что все процессы в стране продолжают зависеть от общей политики, с чем, собственно, и надо бороться.



Речь идет о дороге с двусторонним движением: уважение и доверие к гражданам повышает уровень уважения и доверия к полиции, и наоборот. И это не происходит быстро – предстоит тяжелый и долгий процесс, но чем раньше он начнется, тем раньше мы придем к такому состоянию.