Роман Есенберлина о Кунаеве и Брежневе: почему в СССР его так и не издали?

В нынешнем году исполняется 110 лет со дня рождения Ильяса Есенберлина, очень плодовитого прозаика, – он выдавал в среднем по роману в год. Наиболее популярны его произведения на историческую тему, хотя писатель брался и за другие – производственную, любовную и прочие. Из-под его пера вышел даже политический роман, но вот он-то так и не увидел свет ни при жизни Есенберлина, ни даже в период перестройки, когда бросились издавать всю прежде подцензурную литературу, и дошел до читателя лишь в начале 21-го века. Что это за книга и почему на ее долю выпала такая судьба?

Светлые силы против темных…

Роман «Лодка, переплывающая океан» замышлялся писателем как дилогия, но поскольку попытки выпустить первую часть, которые он предпринимал на протяжении десяти лет, результата не дали, работа над второй, видимо, потеряла для него смысл.



Смысл его содержания сводится к противостоянию добра и зла, светлого и темного внутри политической элиты – как в республиканских, так и в центральных органах власти. Добро, причем абсолютное, олицетворяют собой, прежде всего, Акылбек Ахметжанович Ахметжанов и Андрей Иванович Светлов. В первом легко и сразу распознаётся Динмухамед Ахмедович Кунаев, во втором – Леонид Ильич Брежнев. Имена и фамилии, которыми наградил их писатель, говорящие: один – умный, мудрый (так переводится с казахского слово «ақыл»), другой – светлый. Впрочем, есть в романе и другие персонажи, борющиеся за всё хорошее против всего плохого.

А вот зло, по мнению Есенберлина, воплощают в себе «бывшие» – Кусепов и Он, то есть Исмаил Юсупов и Никита Хрущев, вместе со своими приспешниками. На темной стороне находятся также некоторые функционеры, занимавшие ответственные должности в период, когда писался роман, в том числе те, кто ставил препоны его автору. Все они, видимо, не заслуживают даже того, чтобы называть их имена, – указаны только фамилии, а кое-кто и вовсе остался безымянным.

Здесь важно уточнить, что работу над «Лодкой…» писатель начал в конце 1960-х, спустя несколько лет после того, как Хрущева сместили с постов главы КПСС и союзного правительства, а Юсупову пришлось отдать обратно Кунаеву пост первого секретаря ЦК Компартии Казахстана, отобранный у него по воле Никиты Сергеевича. Последний на момент написания романа имел статус опального пенсионера и втайне от бдительного ока спецслужб готовил свои мемуары, а Юсупов занимал скромную для себя должность директора треста виноградарских совхозов. То есть пройтись по ним мог всякий кому не лень, хотя тогда придерживались другого принципа – не упоминать их вовсе. Во всяком случае, публично.



Что же касается Брежнева, то восхищенно-почтительное отношение к нему со стороны писателя имело, помимо всего прочего, и личные мотивы. Есенберлин был благодарен ему за то, что в 1954-м, как пишет сам автор «Лодки…», тот, будучи вторым секретарем ЦК Компартии Казахстана, поспособствовал его восстановлению в рядах КПСС после отбытия уголовного наказания за недостачу денег в бытность директором Казахской филармонии. Но при этом прозаику нередко изменяет чувство меры, и в его оценках оказывается слишком много субъективного, даже откровенно ложного.

Писателя занесло…

Например, в романе есть такая фраза: «"Он снова отправился на свою любимую целину", - написали иронически американцы в «Нью-Йорк Таймс», отдавая все заслуги по поднятию целины Ему, только Ему, хотя начиная с первой борозды и кончая вспашкой последнего гектара, во главе этого грандиозного казахстанского дела стоял и был фактически вдохновителем его Андрей Иванович Светлов» («Лодка, переплывающая океан», Алматы, 2001 г., стр. 82).

Но вспомним, кем был Брежнев в начале 1954-го, когда принималось решение о массовой распашке земель, – заместителем начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота. То есть он находился на не очень значимой должности и был далёк от участия в принятии государственных решений, тем более связанных с экономикой. И лишь благодаря тому, что Хрущев отправил его в Казахстан вторым секретарем республиканского ЦК, политическая карьера Брежнева пошла в гору. А то, что именно Никите Сергеевичу принадлежит ключевая роль в освоении целины, что ему пришлось преодолевать сопротивление Георгия Маленкова, тогда главы союзного правительства, и других членов Политбюро ЦК КПСС, никто из серьезных исследователей даже не оспаривает.



В стремлении еще больше принизить бывшего лидера СССР Есенберлин утверждает, что люди «не хотят жить в квартирах в микрорайонах» (имеются в виду четырехэтажные «хрущевки» в Алма-Ате), поскольку они «тесны и неудобны, а звукопроводимость такая, что, если где-то забивают гвоздь или двигают шкаф, ходит весь дом» (стр. 206). Дескать, затея Хрущева развернуть строительство дешевого, но массового жилья провалилась. Возможно, сам писатель, на тот момент директор издательства, не захотел бы жить в таком доме. А вот что бы сказали, прочитав это, обычные жители тогдашней столицы республики, особенно ютившиеся в бараках и общежитиях с общими туалетами во дворе?

Такого рода оценок в романе много. И вообще, Он (Хрущев), Кусепов (Юсупов), Айгаков (прототипом которого, видимо, послужил секретарь ЦК Компартии Казахстана по идеологии до 1965-го Нурымбек Джандильдин), другие отрицательные персонажи преподнесены Есенберлиным как сплошь мстительные, властолюбивые, думающие только о себе и при этом не очень далекие карьеристы, тогда как Акылбек, Светлов, Айбол (сам автор романа) – настоящие коммунисты-ленинцы, средоточие мудрости, благородства, патриотизма, истового служения народу и интересам государства.

Однако и тут писателя, что называется, заносит. Вот Айбол обращается к Акылбеку, то есть к Кунаеву, с такими словами: «Я часто думаю: сколько бы крови не пролилось, если бы в 32 году и в 37 находились вы в этом самом кабинете!» (стр.215). Он настолько наивен, что думает, будто Кунаеву удалось бы предотвратить массовый голод и тем более остановить сталинские репрессии? Или такая фраза: «Я горд и счастлив тем, что мой народ породил и выдвинул такого государственного деятеля общесоюзного, а может быть, и всемирного масштаба, как Акылбек Ахметжанович!» (стр. 272).



А вот самого писателя такие мысли, похоже, не посещали, иначе он на протяжении следующих десяти лет не обращался бы в разные высокие инстанции с жалобами на то, что его произведение не хотят издавать.

Никто не хотел отвечать…

В октябре 1974-го Есенберлин отправил письмо самому генсеку Брежневу: «Всю свою жизнь помня о Вашем личном участии в моей судьбе, я сейчас написал роман «Лодка, переплывающая океан»... По отзывам писательских кругов, книга удалась. Однако секретарь ЦК КП Казахстана по идеологии тов. Имашев С. Н., прочитав один из ее первых вариантов, категорически запретил не только издавать, но даже давать ее читать кому-нибудь для совета»… Приложив к письму рукопись своего творения, писатель попросил главную в СССР фигуру «поручить кому-нибудь из ответственных товарищей, знакомых с художественной литературой, дать свое заключение».

Тогда же он обратился и к Кунаеву: «Посылаю Вам окончательный вариант романа и очень прошу, коль позволит Ваше здоровье, прочесть его самому. Этот же вариант я послал лично Леониду Ильичу Брежневу. Учитывая особую политическую важность поднятых в романе вопросов, прошу не отказать в моей просьбе». Впоследствии Есенберлин, как минимум, еще один раз, в октябре 1978-го, написал руководителю республики по поводу издания своей книги.

Попутно он вносил в рукопись всё новые изменения с учетом замечаний, высказанных руководителями идеологического блока ЦК Компартии республики – уже упомянутым Саттаром Имашевым, заведующим отделом культуры Михаилом Исиналиевым и другими. Претензии были в том числе такие: в романе дается искаженная картина современной истории Казахстана; образы руководителей партийных и государственных органов крайне обедненные; создается впечатление, будто в высшем звене управления республикой находится много людей мелочных, эгоистичных; в обрисовке положительного героя Айбола, прототипом которого является сам автор, писатель допустил чрезмерную переоценку; содержится попытка оправдать «алаш-ординцев» т.д.



Кунаев же в своих мемуарах писал: «За несколько лет до кончины писатель принес мне рукопись своего романа «Лодка, переплывшая океан». Внимательно прочитал рукопись, сделал ряд замечаний, высказал свои пожелания. Есенберлин хотел доработать роман, но ни при жизни, ни после смерти художника он не вышел в свет по неизвестным мне причинам». Есть подозрение, что Димаш Ахмедович лукавил – скорее всего, он знал главную причину. Ну не мог он, опытнейший политик, прекрасно понимавший, как на это может отреагировать Москва, какие обвинения ему могут быть предъявлены, позволить выйти в свет произведению, в котором его почти канонизируют.

Поскольку Есенберлин не унимался, было решено сделать хитрый ход, который снял бы ответственность с руководства республики. В начале 1981-го председатель Государственного комитета по печати (Госкомиздат) Казахской ССР Шериаздан Елеукенов обратился в московское издательство «Советский писатель» с просьбой рассмотреть возможность издания «Лодки…»: дескать, «было бы лучше, если указанный роман вышел в свет вначале на русском языке в центральном издательстве, которое располагает большими возможностями для консультаций в союзных инстанциях, творческих организациях».



А в перестроечные годы, когда разрешили печатать почти всё написанное «в стол», роман не увидел свет по той причине, что в 1986-м Кунаев, главный его персонаж, ушел с поста руководителя республики и сразу же после этого оказался в политической опале, которая продлилась до распада СССР…