Нефть, СРП: Минэнерго и PSA – не управленцы, а пассивные наблюдатели?

Казахстан когда-то гордился своими добывающими мегапроектами — Кашаганом, Карачаганаком, Тенгизом. Но сегодня они больше похожи на зеркало, в котором отражается управленческая слабость. Не потому, что не хватает нефти или технологий, а по причине недостатка квалификации, ответственности и жёсткого контроля.

Кашаган был открыт в 2000-м и считался крупнейшим нефтяным месторождением начала века. Первую промышленную нефть ждали ещё в 2005-м, но реальный запуск затянулся до 2013–2016 годов. За это время проект подорожал в несколько раз и превратился в один из самых дорогих в мире. Сегодня Казахстан подал иски к его международным инвесторам на сумму свыше 150 миллиардов долларов, оспаривая завышенные расходы и недополученные доходы. Дополнительно накопились претензии, связанные с экологией: штрафы за нарушение правил хранения и переработки серы исчисляются миллиардами. При этом государство получает лишь малую долю от выручки консорциума, поскольку львиная часть доходов уходит на возврат инвестиций.

Такая же история тянется и за другими проектами. Карачаганак стал источником многолетних споров относительно возмещаемых затрат. Власти предъявляли претензии на полтора миллиарда долларов, утверждая, что консорциум инвесторов искусственно завышал расходы.

Расширение Тенгиза, крупнейшего проекта Chevron в нашей стране, оказалось дороже и медленнее, чем планировалось: стоимость достигла почти пятидесяти миллиардов долларов, что значительно выше первоначальных расчетов и оценок.



Здесь стоит подчеркнуть: корень отраслевого кризиса – в самом подходе Министерства энергетики и ТОО PSA. Ведомства, которые должны были защищать интересы страны, давно превратились в бюрократические машины. В Минэнерго регулярно назначают людей без достаточного опыта, а за их ошибки расплачивается бюджет.

ТОО PSA, будучи посредником между государством и инвесторами, действует скорее как канцелярия. Решения принимаются медленно, экспертизы не хватает, контроль над расходами по проектам фактически отсутствует. Итог очевиден: завышенные сметы, миллиардные иски, сокращение поступлений в Национальный фонд и в фонд будущих поколений.

Последствия такого подхода вполне очевидны:

• В краткосрочной перспективе страна может столкнуться с авариями, простоями, дефицитом топлива и его вынужденным импортом.

• В долгосрочной – с потерей инвестиционной привлекательности, замедлением модернизации нефтеперерабатывающего сектора и угрозой зависимости от импорта газа и нефтепродуктов. Национальный фонд уже недополучает миллиарды долларов, которые могли бы стать подушкой безопасности.

Усугубляет картину кадровый голод. В нефтегазовой отрасли не хватает инженеров, технологов, специалистов по безопасности. Вакансии месяцами остаются открытыми, нагрузка на работающих растёт, а компании всё чаще привлекают иностранцев, что вызывает социальное напряжение в нефтедобывающих регионах. Молодёжь же уходит в IT или в сферу услуг, считая «нефтянку» бесперспективной.

Чтобы вырваться из этой ловушки, нужны радикальные меры:

• Казахстану необходима полная прозрачность соглашений о разделе продукции с публикацией ключевых условий и обязательств.

• Требуется жёсткий аудит всех возмещаемых затрат с привлечением независимых экспертов.

• Нужна системная программа подготовки кадров – от школ до университетов и предприятий. Молодым специалистам должны быть предложены реальные стимулы: льготная ипотека, жильё, социальные пакеты.