НАТО и ОДКБ: у кого больше шансов выжить в XXI веке?

Таджикистан получит крупную партию военной техники от Беларуси, Казахстана и России по линии Организации Договора о коллективной безопасности. Об этом 9 декабря сообщил заместитель генерального секретаря ОДКБ Валерий Семериков. Он подчеркнул, что номенклатура поставок уже согласована, сейчас стороны ищут источники финансирования, а контракты на производство должны быть заключены к концу 2025 года.

Примечательно, что после нескольких лет стагнации внутри ОДКБ начинает прослеживаться тенденция к консолидации позиций стран-участниц и активизации сотрудничества. Тем временем в НАТО преобладают противоположные – центробежные – процессы. Из опубликованного в ноябре этого года текста новой национальной стратегии США следует, что Вашингтон намерен восстановить стратегическую стабильность в отношениях с Россией и «уважать мощь» Китая, отказавшись от стремления подчинить его своим интересам. Неожиданная смена внешнеполитического курса в отношении традиционных геополитических противников совмещается с удивительно резкой критикой в адрес Европы за недостаточную самостоятельность и за слишком скромный вклад в деятельность Североатлантического альянса.



Подробный анализ динамики развития военно-промышленного комплекса и военного потенциала Европы, России и Украины за период 2022-2024 гг. проведен сотрудниками британского Королевского объединенного института оборонных исследований (RUSI). Соответствующий доклад опубликован в апреле 2025-го. По результатам исследования выяснилось, что к концу 2024 года система российского ВПК полностью адаптировалась к ведению боевых действий высокой интенсивности, Украина по совокупным показателям оказалась на втором месте, а Европа – на третьем.

Как считают исследователи, российские успехи объясняются эффективными мерами Кремля по форсированному созданию системы жесткого государственного контроля и планирования, основанной на авторитарной административной вертикали. Среди минусов российского ВПК назван сохраняющийся риск «перегрева» экономики РФ из-за высоких военных расходов. Украине, в свою очередь, удалось восстановить доставшиеся в наследство советские производственные мощности оборонного назначения, однако дефицит финансовых средств не позволяет ей качественно нарастить объемы выпуска вооружений. Европейские страны, по данным исследователей, вкладывают значительные средства в оборонную промышленность, однако эффективность этих инвестиций низка, что объясняется «вязкой» бюрократией, отсутствием должного государственного регулирования и контроля, а также недостаточным количеством производственных мощностей.

Отдельной проблемой, общей для всех трех сравниваемых сторон, является коррупция во власти. После скандала в Украине, связанного с финансовыми махинациями бизнесмена Тимура Миндича, делового партнера Владимира Зеленского, должностей лишились глава Офиса президента Андрей Ермак, второй человек в стране, а также министры и иные высокопоставленные лица (Светлана Гринчук, Герман Галущенко и др.). В России были уволены и попали под следствие генералы и высшие государственные чиновники, включая экс-заместителей министра обороны Тимура Иванова, Дмитрия Булгакова и Павла Попова. Даже Европа не стала исключением: 2 декабря по обвинению в мошенничестве задержали бывшего еврокомиссара по иностранным делам и политике безопасности Федерику Могерини. Издание Politico назвало этот инцидент «крупнейшим коррупционным скандалом в ЕС в XXI веке», который, по мнению обозревателей, ударит по позициям Урсулы фон дер Ляйен, возглавляющей Еврокомиссию.

Несмотря на то, что, на первый взгляд, приведенный выше пример с Могерини напрямую не относится к войне в Украине, тем не менее, он является показательным и создает прецедент. В качестве одной из рекомендаций, которые эксперты RUSI дали европейским странам на фоне отставания от России и Украины в «гонке ВПК», значится усиление контроля за расходованием денежных средств. В свете последних событий этот совет не кажется таким уж безосновательным.



Тем временем разногласия США и Европы нарастают, что не только негативно сказывается на способности Североатлантического альянса выполнять взятые на себя задачи, но и ставит вопрос о политической выживаемости этого военного блока в будущем.

Руслан Касымов