Казахстан, ЕАЭС, санкции: что мы потеряли, а что приобрели?

Скоро, в конце мая, исполнится 10 лет со дня подписания в Астане договора о создании Евразийского экономического союза. В последнее время тема ЕАЭС редко появляется в информационном поле Казахстана, хотя ещё относительно недавно она была одной из центральных. Чем это можно объяснить? Насколько устойчивым выглядит данное интеграционное объединение в современных условиях? Какое будущее его ждет? На эти вопросы отвечает политолог Замир Каражанов.

Новая реальность

- Одно время шли острые дискуссии относительно целесообразности членства нашей страны в ЕАЭС. Но сейчас они почти прекратились. Чем это вызвано?

- Действительно, такие дискуссии в последние годы поутихли. Рост геополитической напряженности и участившиеся в разных уголках мира военные конфликты заставили позабыть о баталиях вокруг ЕАЭС, о пандемии и даже о террористических угрозах. На смену прежней повестке пришла новая, где злободневными темами стали санкции, нарушение логистических цепочек, потоки беженцев. В связи с этим «евразийская» полемика переместилась на информационную обочину, на уровень соцсетей, приобрела политический окрас и сегодня сводится к симпатии или антипатии к России, к ее внешней политике.

- Насколько устойчивым выглядит этот союз вообще и в условиях санкционного давления на его ключевого участника в частности?

- Несмотря на западные санкции в отношении России, которые накладывают ограничения на торговлю с ней отдельными видами товаров, и на риски вторичных санкций, до сего дня ни одно из государств-членов объединения не озвучивало планов по выходу из ЕАЭС. Это позволяет говорить о том, что союз сохраняет как свою привлекательность для его участников, так и стабильность.

Можно отметить такой любопытный момент. В феврале текущего года премьер-министр Армении Никола Пашинян заявил о том, что его страна приостанавливает работу в рамках ОДКБ. Поводом для такого решения стали итоги второй войны в Нагорном Карабахе. Однако армянские власти, несмотря на усиление антироссийских настроений в обществе, не только не стали политизировать ситуацию вокруг ЕАЭС, но и сделали комплименты в его адрес. В 2023 году рост экономики Армении составил 8,7% - это самый высокий показатель среди стран-участниц союза, достигнутый в том числе благодаря росту объемов ее торговли с партнерами по объединению. Другие члены ЕАЭС тоже не ставили под сомнение свое участие в нем.



Санкции как стимул

– Каковы, на ваш взгляд, дальнейшие перспективы ЕАЭС?

– Говорить о его «закате» преждевременно. По итогам 2023 года в рамках союза был достигнут исторический максимум – объем внутренней торговли составил 85 млрд. долларов, что на 2% больше, чем в 2022-м. Правда, рост был «неравномерным». Так, товарооборот между Казахстаном и Россией за прошлый год снизился на 3,8% и составил 25,9 млрд. долларов, что на один миллиард меньше, чем в 2022-м. Но влияния санкций здесь нет. Казахстанские чиновники объяснили спад низкими ценами на торгуемую продукцию. В метрических же объемах, по их оценке, показатели товарооборота в 2023-м даже выросли.

Фактор инфляции в торговле тоже следует учитывать. Например, вспомните, во сколько раз выросли в 2022 году цены на офисную бумагу формата А4. Она не попала под санкции, но спрос на нее в больших объемах имеется по обе стороны границы.

Кроме того, от участников ЕАЭС не требуют разрыва торговых связей с Россией – их настоятельно призывают лишь соблюдать санкции. Как пояснил приезжавший недавно в Астану глава МИД Великобритании Дэвид Кэмерон, Запад не ставит Казахстан перед дилеммой сделать «выбор в пользу партнерства и торговли с Россией или с Китаем, или с кем-либо еще». Логика западных санкций состоит не в том, чтобы пополнить список «стран-изгоев» за счет России, а в том, чтобы повлиять на ее внешнюю политику. И, само собой разумеется, ограничения не преследуют цель посеять хаос в мировой экономике. Они хоть и носят для Москвы чувствительный характер, но отнюдь не тотальный, что оставляет ЕАЭС пространство для маневров.

Россия – ключевой член ЕАЭС, на ее долю приходятся 90% внутренней торговли, но она не единственная в союзе. Скажем, на фоне снижения объемов российско-казахстанской торговли в 2023 году наблюдался рост на 19,1% товарооборота между Казахстаном и Арменией (в 2022-м рост составил 55,9%), достигнув уровня 51,1 млн. долларов. Да, цифра выглядит небольшой, но следует учитывать объем экономики Армении, который по итогам прошлого года достиг 23 млрд. долларов. Это больше, чем у Кыргызстана, чей ВВП равен 13,7 млрд. долларов. При этом товарооборот Казахстана с соседней республикой составил 1,4 млрд. долларов. Понятно, что торговля с Арменией имеет потенциал для дальнейшего роста.



Конечно, не стоит игнорировать антироссийские санкции, но в то же время не следует преувеличивать их значение. Время показало, что с оценкой их влияния не раз ошибались эксперты, в том числе Всемирного банка и прочих международных финансовых учреждений.

Проиграли или выиграли?

- Какую конкретную пользу получил и получает (если получает) Казахстан от членства в ЕАЭС?

- Создавая интеграционный союз и общий рынок с Россией, Казахстан рассчитывал привлечь инвесторов и диверсифицировать свою экономику. Но за эти годы Астана не стала «Меккой для бизнеса». Даже комфортный налоговый режим Казахстана, на что делали упор наши власти в 2015-м, не соблазнил инвесторов. В том числе из России. Конечно, приток капитала имел место, но существенного прироста не наблюдалось. Так, за период с 2015-го до начала 2022-го число совместных предприятий с участием капитала из стран ЕАЭС выросло в 2,4 раза и достигло 14,8 тыс. единиц. Но количество не перешло в качество. По крайней мере, в структуре внешней торговли Казахстана их присутствие оставалось незаметным.

Ситуация резко изменилась в 2022 году, когда на фоне военного конфликта в Украине и антироссийских санкций в Казахстан потянулись бизнес-«паломники» с севера. В начале 2023-го в нашей стране уже числилось 23,4 тыс. российских и российско-казахстанских совместных предприятий. В то время как годом ранее их было 11,9 тыс. То есть всего за один год их количество выросло почти вдвое, и это без учета компаний-релокантов. Само участие Казахстана в ЕАЭС не стало его конкурентным преимуществом в глазах инвесторов. Но, с другой стороны, членство нашей страны союзе во многом повлияло на выбор компаний, искавших себе «тихую гавань» в условиях санкций.

Другой причиной, побудившей Казахстан к интеграции в рамках ЕАЭС, стало его географическое положение и отсутствие выхода к морю, что ограничивало торговлю со странами дальнего зарубежья. Требовался стабильный доступ к транспортной и портовой инфраструктуре соседей. Как отметил на заседании Евразийского межправительственного совета бывший премьер-министр РК Алихан Смаилов, «необходимо сформировать общий безбарьерный рынок и обеспечить беспрепятственный транзит товаров в третьи страны». В целом до 2022 года в ЕАЭС шла работа по упрощению грузоперевозок, в том числе через Россию. Но после введения санкций «северный маршрут» для Астаны стал непредсказуемым. Еще в 2022-м ограничения коснулись автоперевозок, а в декабре 2023-го Евросоюз запретил транзит подсанкционных товаров в Казахстан по территории России.

- Можно ли согласиться с теми, кто утверждает, что Казахстан больше проиграл от членства в союзе, чем выиграл?

- Такая оценка носит политически мотивированный характер и верна лишь отчасти. Проблема в том, что внутренняя торговля в ЕАЭС плохо сбалансирована. 90% ее приходятся только на одну страну – Россию. При этом объем российского импорта в Казахстан в 2021 году в 2,5 раза превышал казахстанский экспорт в Россию, в 2022-м – в 1,9 раза, а в прошлом году – в 1,6 раза. В такой же пропорции Казахстан терял валютную выручку в товарообороте с северным соседом.



Если смотреть на структуру торговли Казахстана со странами ЕАЭС, то она выгодно отличается. Поскольку, согласно статистике, 52% поставок партнерам приходятся на транспортные средства, оборудование, приборы и химическую продукцию. В то время как доля минеральных ресурсов занимает 17%. Кроме того, с участием капитала из стран ЕАЭС в Казахстане создаются предприятия по выпуску готовой продукции из местного сырья, которая прежде закупалась за рубежом. Как минимум, мы закрывает свои потребности, а, как максимум, можем экспортировать излишки в другие страны.