Клеймо «старой элиты Казахстана» как инструмент негласной люстрации

Несмотря на регулярное медийное противопоставление «старого» и «нового» Казахстана, действительно глубокой кадровой ротации в бюрократическом аппарате не произошло. Трансформации затронули лишь высшую страту чиновников – тех, кого принято называть политическими госслужащими. При этом неофициальный индикатор принадлежности к «старой элите» стал использоваться как инструмент негласной люстрации.

Забавно наблюдать за тем, как действующие топ-чиновники соревнуются, обвиняя друг друга в сотрудничестве со «старым режимом» - при том, что практически все они пришли во власть при первом президенте РК. Разговоры о принадлежности к «старой» или «новой» элите во многом отражают лишь внутрикорпоративную конкуренцию.

При Нурсултане Назарбаеве было несколько каналов рекрутирования кадров:

• низовые уровни бюрократического аппарата;

• влиятельные олигархические группы в бизнес-сообществе;

• наиболее активные лидеры общественных структур.

Между ними поддерживался определенный баланс. Бизнесу не позволяли полностью подминать под себя бюрократию. В то же время сильный крупный капитал вполне мог защититься от рейдерских атак топ-чиновников. Функционировал механизм властной ротации: чиновник мог перейти на работу в бизнес, а крупный бизнесмен – стать государственным функционером высокого ранга.



Также Акорда практически перестала рекрутировать в команду главы государства лидеров из бизнеса, научной среды или гражданского сектора. Хотя имеется заслуживающий внимания опыт других стран, когда новые чиновники, не будучи выходцами из бюрократической системы, проводили достаточно успешные реформы. Например, масштабная экономическая либерализация в Грузии в 2004-2009 годы осуществлялась министром экономики Кахой Бендукидзе, который ранее никогда не был чиновником. Но иногда именно такой «взгляд со стороны» и нужен, чтобы перезагрузить государственную машину, направить ее в нужном направлении.

Поэтому подлинную «новую» элиту Казахстана еще необходимо вырастить из представителей креативного класса, бизнесменов, неравнодушных общественников. Бюрократические механизмы, подобные программе «Президентский молодежный кадровый резерв», в этом смысле бесполезны: они становятся просто дополнительным фильтром на пути талантливой, перспективной молодежи. И вместо привлечения «свежей крови», наоборот, отбивают любое желание работать в госаппарате.

С момента объявления упомянутой президентской инициативы в 2019 году прошло пять лет. Однако молодые кадры не смогли проявить себя. Чиновники в возрасте 35-45 лет, обязанные своим карьерным взлетом исключительно Токаеву, пока не обладают кругозором вменяемых политических тяжеловесов. Им еще необходимо получить опыт работы на различных направлениях.

Такой послужной список набирается обычно к 50-55 годам. А значит, все действующие на сегодня чиновники этого поколения – выходцы из «шинели Назарбаева», поднявшиеся по служебной лестнице благодаря именно «старой элите». Отсюда и возникает проблема доверия. Например, гипотетическая ошибка Касым-Жомарта Токаева с выбором преемника к 2029 году несет вполне реальные личные риски, и, самое главное – риски ревизии текущих реформ.

Между тем, подготовка к сценарию транзита власти в 2029-м никуда не исчезла из политической повестки. И она неизбежно подводит действующую власть к вопросу отсева потенциальных претендентов на роль преемника. Причина на самом деле простая – бюрократическая машина не может использовать административный ресурс в избирательной кампании, не зная, в чью пользу должны состояться выборы.



Эти обвинения будут использоваться (и уже используются) также в борьбе за бюрократические сферы влияния, за контроль над финансовыми потоками. Появление такого механизма было в общем-то предсказуемым – особенно с учетом «включенности» крупных чиновников периода правления Назарбаева в многочисленные схемы вывода активов из страны.

В целом казахстанская бюрократия становится закрытой кастой, все более и более живущей по своим внутренним неписаным правилам. Но расплачивается за это все наше общество – теряя импульс к развитию. Красноречивый пример – все больше казахстанских граждан, получивших образование за рубежом, стремятся и дальнейшую карьеру делать на Западе. Поскольку понимают, что не смогут пробить косность бюрократии и реализовать в Казахстане свои идеи и компетенции.