Суд присяжных в Казахстане: что с ним не так, и в какой реформе он нуждается?

Восемнадцать лет назад, в феврале 2007-го, состоялся первый в истории Казахстана судебный процесс с участием присяжных заседателей. За минувшие годы они вынесли решения почти по двум тысячам уголовных дел, связанных преимущественно с убийствами. Насколько оправдала себя используемая в нашей стране модель суда присяжных? Соответствует ли она продекларированному верховной властью РК курсу на строительство «Справедливого Казахстана»? Ответить на эти вопросы мы попросили юриста, в прошлом адвоката по уголовным делам Надежду Янчук.

- Если на Западе, да и даже в соседней России суды присяжных имеют давнюю историю, то в Казахстане они появились недавно. Можно ли говорить о том, что с точки зрения развития судебной системы наша страна встала на путь, которым идут наиболее цивилизованные государства мира?

- Суд присяжных заседателей – одна из самых распространенных форм участия представителей народа в осуществлении правосудия. Его использование, по общему признанию, повышает степень независимости судебной системы, вносит элементы состязательности сторон в ход рассмотрения дела и житейскую мудрость в атмосферу формальной юстиции, снижает риск всевозможных злоупотреблений, в том числе коррупционных проявлений, на различных стадиях процесса, минимизирует вероятность принятия судебных решений, навязанных кем-то со стороны.

Но важное значение имеет и то, какую разновидность суда присяжных выбрала для себя та или иная страна. Выделяют две основные модели. Одна их них предполагает наличие самостоятельной коллегии присяжных заседателей, чья задача – рассмотреть факт преступления и вынести вердикт независимо от профессионального судьи, который в случае обвинительного решения определяет только меру наказания. Этот вариант называют «классическим» или английским, и он характерен в основном для стран с англо-американской правовой системой. Вторая модель, именуемая континентальной или европейской, представляет собой смешанную коллегию из присяжных и нескольких судей, которые совместно выносят решение о виновности или невиновности подсудимого и назначают ему наказание. Она больше распространена в странах с романо-германской правовой системой. Именно на ней остановил свой выбор Казахстан.

- И кто конкретно сделал такой выбор?

- Этому предшествовали достаточно острые дискуссии между двумя группами правоведов. Одна из них, которую составили значительная часть ученых-юристов, большинство адвокатского сообщества, представители НПО, выступала за классическую (английскую) модель суда присяжных. А другая, объединившая в основном судей и прокуроров, настаивала на внедрении смешанной (континентальной) модели, сущность которой, повторюсь, состоит в том, что профессиональный судья и присяжные заседатели принимают решения, находясь вместе в совещательной комнате. В итоге в 2006-м депутаты парламента РК утвердили именно смешанную модель. А уже в начале следующего года рассмотрение дел с участием присяжных вошло в практику.

За прошедшие с того времени почти два десятилетия смешанная модель, несмотря на критику со стороны правозащитников и различных НПО, не претерпела изменений, которые бы приблизили ее к классической. Если что и менялось, то только количественный состав коллегии (с 2010-го в нее входят 1 профессиональный судья и 10 заседателей «от народа», тогда как ранее было соответственно 2 и 9) и категории дел, подсудных суду присяжных.

- Чем смешанная модель не устраивает правозащитников и немалую часть юридического сообщества?



«Суд с участием присяжных», который действует в Казахстане, на самом деле представляет собой суд с расширенной коллегией народных заседателей, именуемых в западной юридической литературе «lay participants». В чем здесь проблема?

Во-первых, в разновекторном характере отношения тех, кому предстоит вынести вердикт, к решаемой ими задаче, в их разной, скажем так, мотивации. Профессиональный судья выполняет свою работу, руководствуясь при этом, помимо закона, внутрикорпоративными, иногда официально нигде не отраженными правилами и стандартами, в то время как присяжные, ничего не зная об этих правилах и стандартах, просто пытаются разрешить дело по существу, исходя из сложившейся ситуации и изученных ими доказательств. Во-вторых, присяжные, не имея, в отличие от судьи, специального образования, подпадают под интеллектуальную зависимость от последнего, что делает возможным манипулирование их сознанием с целью получения нужного для профессионала решения по делу.

- То есть проблема заключается в подчиненном, зависимом положении присяжных заседателей?

- Формально действующее законодательство гарантирует их независимость. Но при этом в нем не заложены механизмы, используя которые, присяжные могли бы противостоять возможному давлению со стороны судьи. Закон не предусматривает признания таких действий председательствующего на процессе дисциплинарным проступком или преступлением.



Давление судьи необязательно выражается в грубом принуждении к принятию того или иного решения. Оно может принимать разные формы. Скажем, достаточно в присутствии присяжных огласить сведения, которые способны вызвать предубеждение в отношении подсудимого. Или, например, ввести их в заблуждение относительно наказания, убедить в том, что они некомпетентны в вопросах права. Также возможны «жонглирование» фактами для того, чтобы склонить присяжных к определённому решению, угрозы привлечь их к ответственности за вынесение «неугодного» приговора, манипуляции с процедурой голосования…

- Так, может, настала пора внести в законодательство соответствующие нормы?

- Что касается открытого давления на присяжных, то теоретически этот вопрос можно решить посредством внесения необходимых изменений и дополнений в закон. Например, предусмотреть механизмы обжалования действий судьи если установлен факт давления, и т.д. Но вот противостоять скрытой манипуляции сознанием присяжных заседателей со стороны профессионального судьи практически нереально. Ведь она может выражаться в невербальных формах: допустим, судья, находясь в совещательной комнате, с помощью интонаций, жестов, мимики дает понять, каково его отношение к рассматриваемому делу и к обвиняемому, какой вердикт будет «правильным»… При том, что ответственность за вынесенный приговор ляжет как раз таки на присяжных, а не на судью.

- Если законодательно «усовершенствовать» действующую в Казахстане модель нельзя, то единственный вариант – отказаться от нее в пользу классической?

- Действительно, классическая модель обладает очевидными преимуществами перед смешанной. Тем не менее, у последней тоже есть свои сторонники. Их главный аргумент сводится к тому, что «наши люди еще не готовы самостоятельно принимать решение о виновности или невиновности лица, обвиняемого в совершении преступления». А раз «не готовы», то им нужен советчик, поводырь…



Нередко можно услышать и такой аргумент: мол, они не разбираются в юридических тонкостях рассматриваемых дел. Но то же самое в полной мере относится и к жителям США, Великобритании, других стран, которых привлекают к участию в процессах в составах классических судов присяжных заседателей. Да и вообще, классическая модель не предполагает их юридической грамотности, ведь они выносят вердикт лишь относительно факта виновности или невиновности, опираясь на те доказательства, которые представили в суде обвинение и защита.

Более того, анализ показывает, что при принятии решений судьи и присяжные не так уж сильно отличаются друг от друга. В частности, высокий уровень согласия между ними обнаружили авторы исследования, проведенного в 1967-м в США (Калвен и Зейсель). На примере свыше трех с половиной тысяч уголовных и около четырех тысяч гражданских дел они установили, что в 78 процентах случаев опрошенные судьи согласились с решениями присяжных. Похожие результаты показали и исследования, организованные в 1994-м (73 процента «совпадений») и 2004-м (75 процентов). Это в одинаковой степени касается дел различной фактической и юридической сложности.

- А в кругу правоведов, в экспертной среде поднимается вопрос о необходимости перехода от смешанной модели к классической?

- Да, поднимается. Так, в конце ноября 2023-го он рассматривался на заседании Международного совета при Верховном суде РК под председательством Асламбека Мергалиева. По итогам обсуждения было рекомендовано проработать возможность перехода к классической модели, при которой решение принимается в совещательной комнате 11-ю присяжными заседателями без участия судьи. Международный совет Верховного суда РК отметил, что в случае имплементации данная модель обеспечит укрепление принципа состязательности, будет способствовать повышению доверия населения к системе правосудия и исключению обвинительного уклона в судопроизводстве.

Хочется верить, что такой переход состоится. И чем раньше это произойдет, тем лучше…