Разжигание розни: нужно ли отказываться от 174-й статьи Уголовного кодекса РК?

Завтра должен начаться суд над блогером Темирланом Енсебеком, обвиняемым в разжигании межнациональной розни. Возбуждение против него уголовного дела спровоцировало новую волну дискуссий вокруг пресловутой 174-й статьи УК РК. Очень часто высказывается мнение, что она используется властями как инструмент в борьбе с критикой в свой адрес и в целом с инакомыслием, звучат призывы пересмотреть ее и даже декриминализировать. Но стоит ли рубить сплеча?

Есть такой документ, один из основополагающих для тех обществ, которые претендуют на то, чтобы называться цивилизованными, – Международный пакт о гражданских и политических правах (МПГПП). Он был утвержден резолюцией Генеральной ассамблеи ООН. Его 20-я статья прямо указывает: «Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом». И даже то, что некоторые государства, включая крупнейшие мировые державы, сегодня перестали считаться с нормами международного права, вовсе не означает их отмены.

Казахстан ратифицировал МПГПП в 2005-м и тем самым взял на себя обязательство соблюдать его. Впрочем, ответственность за подобного рода деяния была прописана в законодательстве нашей республики еще задолго до этого. Так, первый в истории Уголовный кодекс Казахской ССР, принятый в 1959-м (до этого на ее территории действовал УК РСФСР), содержал в разделе “Иные государственные преступления” 60-ю статью, которая гласила: “Умышленные действия, направленные на возбуждение национальной и расовой вражды или розни, на унижение национальной чести и достоинства, а равно прямое или косвенное ограничение прав или установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой или национальной принадлежности, наказываются лишением свободы на срок до трех лет или штрафом до двух тысяч рублей…».

В июне 1992-го, уже после обретения независимости, в связи с принятием Закона РК "О свободе вероисповедания…», эту статью дополнили положениями о возбуждении “религиозной вражды или розни”, а также об унижении “религиозных чувств граждан”.

Спустя пять лет, в 1997-м, был принят первый Уголовный кодекс уже суверенного Казахстана. Рассматриваемая статья вошла него под номером 164 – естественно, в измененной редакции. Появились новые формулировки – например, такая: «если эти деяния совершены публично или с использованием средств массовой информации, а равно путем распространения литературы и иных носителей информации», ужесточились меры наказания.



Что касается нововведений, имевших место после 1991-го… По поводу религиозной розни вопросов нет. Во-первых, Казахстан, став независимым, провозгласил себя светским государством (пришедшим на смену атеистическому), где признается свобода вероисповедания и в равной степени уважаются права представителей всех конфессий. Во-вторых, в республике начался настоящий религиозный ренессанс, причем не только исламский, и потому внесение в УК нормы, призванной предупредить конфликты на этой почве, выглядело вполне оправданным. В-третьих, положения, направленные на пресечение попыток посеять вражду между представителями разных верований, являются неотъемлемой составляющей современного международного права, в том числе уже упомянутого МПГПП.

А вот слов «родовая рознь» в нем нет, поскольку для большинства стран мира они уже давно неактуальны. Их появление в УК РК от 1997-го можно расценить, видимо, как признание авторами кодекса того факта, что в Казахстане сохранились элементы родоплеменных отношений и трайбализма, которые обычно присущи архаичным обществам. Это словосочетание перекочевало и в новый Уголовный кодекс РК, принятый в 2014-м. Таким образом, оно присутствует в отечественном законодательстве в общей сложности уже почти три десятилетия, но за всё это время в публичном пространстве не было, кажется, ни одного сообщения о привлечении кого-то к ответственности за возбуждение именно родовой розни.

Аналогично и с сословной – трудно вспомнить хотя бы один случай, когда человека осудили за ее разжигание. Да и вообще применима ли данная норма на практике (если, конечно, не использовать ее как повод для уголовного преследования по другим мотивам)? Согласно общепринятому толкованию, сословие — это утвердившаяся социальная группа, которая занимает определенное правовое положение в обществе, ее привилегии и обязанности часто закрепляются законодательно, принадлежность к ней обычно передается по наследству. В современном Казахстане, как и на большей части планеты Земля, таких групп нет, сословная “классификация”, в отличие от этнической и религиозной, отсутствует.



Заслуживает внимания текст приговора, вынесенного организаторам протестных акций против передачи земли в частную собственность. В нем была такая фраза: «Содержащаяся в выступлениях на митинге 24 апреля 2016 года информация по своему смыслу была направлена на формирование негативного мнения, содержала отрицательную эмоциональную оценку и формировала негативную установку в отношении социальных групп, противопоставляя власть/народ». Квалифицировать власть и народ как социальные группы – до такого надо было додуматься. Кроме того, если следовать этой логике, то любую критику в адрес государственных органов можно трактовать как основание для привлечения к уголовной ответственности.

Иными словами, пересмотр 174-й статьи напрашивается в той ее части, где говорится о социальной розни. Как считают эксперты, следует либо четко и недвусмысленно сформулировать, что под ней подразумевается (дабы у служителей Фемиды не было возможности толковать ее слишком вольно), либо декриминализировать. И вовсе выглядит анахронизмом присутствие в законе понятия «сословная рознь». Можно ли сказать то же самое про «родовую»? Наверное, да.



Конечно, нельзя сказать, что политически мотивированных дел не было вообще. А самый, мягко говоря, странный приговор был вынесен в 2016-м. Тогда Серикжан Мамбеталин и Ермек Нарынбаев, которых относят к казахским национал-патриотам, получили реальные сроки за умышленные действия, направленные на возбуждение национальной розни, оскорбление национальной чести и достоинства …казахской нации (?). «Вина» их заключалась в репосте отрывка из книги, автор которой, как они посчитали, уничижительно отозвался о государствообразующем этносе, – и сделан был репост лишь с целью изобличить «хулителя». Иными словами, умысел общественных активистов состоял в том, чтобы вывести на чистую воду того, кто, по их мнению, оскорбил казахов. Однако суд решил, что оскорбили казахов они сами.

Тем не менее, стоит признать, что значительное большинство уголовных дел, связанных с межэтническими отношениями, возбуждалось небезосновательно. Один весьма показательный пример. Недавно довольно известное Интернет-издание, у истоков которого стояли журналисты очень популярной в недавнем прошлом общественно-политической газеты, отреагировало на арест Темирлана Енсебека статьей, чья резюмирующая часть начинается следующими словами: «В Казахстане дела по статье 174… возбуждаются регулярно. В одних случаях они совершенно оправданы, в других же – становятся методом для репрессий с инакомыслящими». После чего в качестве иллюстрации приводятся три случая возбуждения уголовных дел, причем во всех трех фигуранты обвинялись либо в разжигании национальной розни, либо в оскорблении национальной чести и достоинства.

Первый: после убийства Дениса Тена школьный педагог из Западно-Казахстанской области разместил на своей странице в соцсетях фото фигуриста и сопроводил его текстом, в котором похвалил убийц и написал, что “китайцев следует убивать”. Второй: два жителя одного из регионов РК, общаясь в чате с украинским блогером, заявили, что Уральск, Усть-Каменогорск, Семей и Павлодар являются "исконно российскими городами", а казахи, разговаривающие на родном языке, – "мамбеты". Третий: молодая алматинка в прямом эфире в Instagram назвала казахский язык “мамбетским”, а приезжих из аулов - “мамбичами”.



Похоже, автор статьи не нашла истории, когда за разжигание национальной розни, оскорбление национальной чести и достоинства к ответственности привлекались люди, которым нужно было просто заткнуть рты, – скорее всего, потому что таких историй было не так много.

Хотя вопрос, как соотносятся положения 174-й статьи с принципом свободы слова, действительно актуален. И здесь есть смысл обратиться к нормам международного права – например, к тому же МПГПП. В его 19-й статье 2-й пункт провозглашает право на свободное выражение мнения, но следующий, 3-й, гласит, что пользование им налагает особые обязанности и особую ответственность. То есть оно может быть сопряжено с определенными ограничениями, которые должны быть установлены законом и являются необходимыми a) для уважения прав и репутации других лиц; b) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения.