Раскол между США и ЕС: как далеко он может зайти и чем чреват для Казахстана?

Публичный скандал, случившийся во время визита президента Украины в США, рельефно подчеркнул давно возникшие подозрения в стремлении Вашингтона нанести экономическое поражение Евросоюзу и Британии. Требование о передаче Штатам основных экономических активов на территории Украины было целенаправленной провокацией со стороны Дональда Трампа: он изначально знал, что все эти активы уже обещаны Киевом в качестве обеспечения сделки с Лондоном (так называемое «соглашение о столетнем партнерстве»). Подписание того, на чем настаивал американский президент, превращало Украину в де-факто протекторат США, отказ же позволяет Вашингтону «выйти из конфликта» и сосредоточиться на глобальном противостоянии с Китаем.

То, что происходит сейчас на территории Украины, с самого начала было политическим проектом Демократической партии США, который был инициирован в 2013-14 годах при администрации Барака Обамы. Горячая фаза началась в 2022-м при Джо Байдене. В этом конфликте, помимо заявленного геополитического ослабления России, функционеры Демократической партии видели еще и способ заработать на многочисленных теневых коррупционных схемах.

Недаром Илон Маск при проведении ревизии расходов американского бюджета прямо заявил, что «финансирование Украины было одной большой операцией по отмыванию денег». А после словесной перепалки на приеме в Белом доме он анонсировал масштабные проверки расходования средств, направленных прежней администрацией на поддержку Киева в 2022 – 2024 годах.

Такая смена вектора в Вашингтоне вполне объяснима: республиканцы ставят перед собой задачу восстановления внутреннего экономического потенциала Америки, возвращения производств и блокирования потока мигрантов на южной границе. А для этого нужно резко сократить непродуктивные расходы, преодолеть дефицит федерального бюджета, достигший в 2024 году 1,5 триллиона долларов. Что в свою очередь предполагает необходимость обнулить программы и проекты, запущенные демократами. По мнению новой администрации, они весьма затратны, но при этом не дают ощутимой пользы Штатам. Таковой, например, считается работа USAID и ряда других, менее крупных, «окологосударственных» фондов по продвижению американских интересов за рубежом.



Все это грозит высшим функционерам Демократической партии (прежней администрации, сенаторам, конгрессменам, губернаторам-демократам, спонсорам из крупного бизнеса и далее по списку) масштабными делами о коррупции в ближайшие месяцы. Фактически на весь предстоящий год нормальная работа Демпартии будет парализована. А ведь уже в 2026 году в стране должны пройти плановые довыборы в Конгресс. То есть давление команды Трампа на оппонентов – это фактически начало новой избирательной кампании в США.

Неудивительно, что демократы предпринимают асимметричные шаги, в том числе и такие, в которых они были традиционно сильны. В первую очередь речь идет о стратегии массовых гражданских акций протеста, знакомой жителям постсоветских государств как механизм «цветных революций». Если крупные города США будут парализованы массовыми акциями и сопутствующим им мародерством, то экономические показатели, да и сама экономическая жизнь страны будут постепенно обваливаться. Политические требования к Трампу начнут дополняться социальными, а сами акции протеста становиться все более массовыми. Расчет демократов строится на том, что часть Республиканской партии в такой внутриполитической ситуации предаст Трампа и его команду.

.

Таким образом, задача европейских глобалистов – союзников американских демократов – заключается в том, чтобы не допустить выхода США из украинского конфликта в ближайшие полтора года. Ради этого Британия даже готова временно пожертвовать украинскими экономическими активами. Ведь после возвращения демократов в Белый дом они будут вновь перераспределены.

Команда Трампа полностью осознает противодействие элит Европы американскому плану восстановления статуса США через реиндустриализацию и возврат к традиционным ценностям. А потому в свою очередь делает ставку на ультраправые политические структуры в ЕС и Британии, на тех, кто хотел бы уменьшить влияние евробюрократии на внутреннюю и социально-экономическую политику национальных правительств внутри ЕС. Однако таких игроков в Европе пока немного: Мелони в Италии, Орбан в Венгрии, Фицо в Словакии. Погоды они не делают. Поэтому Трампом запущен параллельный процесс тарифных войн, способный в средне- и долгосрочной перспективе подорвать экономическую базу Европейского Союза и Британии. И ультиматум Зеленскому о передаче Вашингтону половины добывающих активов Украины – из того же сценария подрыва ресурсной базы Европы.

Для казахстанской политической элиты фрагментирование стран Запада – это новая геополитическая реальность. По мере втягивания сторон в идеологические конфликты и экономическое соперничество Астане придется лавировать между этими полюсами (в дополнение к учету интересов Китая и России). А еще большее замедление темпов роста европейских экономик окажет негативное влияние на казахстанский сырьевой экспорт.



В то же время перед Астаной открывается «окно возможностей» с точки зрения пересмотра правил игры в горнодобывающих секторах экономики для европейских транснациональных корпораций – этот процесс можно преподнести Трампу как удар по позициям его политических противников в ЕС и Британии.