Глобальное управление по-китайски: карты, деньги, институты

Николай Кузьмин, политолог

После того, как лидеры Китая и России отказались от поездки на открытие 80-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, их отсутствие на саммите Группы двадцати (G20), который пройдет 21-22 ноября в Йоханнесбурге (ЮАР), уже не вызывает удивления. Не приедет на саммит и президент США, но это, пожалуй, даже к лучшему – к ЮАР Дональд Трамп сегодня относится даже хуже, чем к ООН.

Российскую делегацию возглавит заместитель руководителя АП Максим Орешкин, в прошлом министр экономразвития, а китайскую – снова, как и на сессии Генассамблеи, премьер Ли Цян. Китай демонстрирует новые правила международного ритуала, показывая, какого рода встречи может почтить своим присутствием сам председатель КНР, а на каких достаточно главы правительства.

Может возникнуть вопрос: если в Китае произошел пересмотр ритуалов, то почему Си Цзиньпин счел возможным или даже нужным в конце октября лично приехать в южнокорейский Кёнджу на саммит АТЭС? Ведь если ООН, как его ни критикуй, все же единственный по-настоящему глобальный институт управления, а Группа двадцати – главный экономический институт, то АТЭС – всего лишь региональный экономический форум, созданный государствами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) в поддержку Всемирной торговой организации и ничем себя не проявивший.



На саммите АТЭС (его особенность заключается в том, что он объединяет не государства, а экономики, что позволяет включать в него Гонконг в качестве самостоятельного члена, а также Тайвань) Си Цзиньпин выступил с речью, название которой полностью раскрывает ее содержание – «Построение инклюзивной открытой экономики Азиатско-Тихоокеанского региона для всех».

В этом лаконичном выступлении Си Цзиньпин обозначил поддержку Китаем Всемирной торговой организации, подчеркнув, что ее реформа должна идти в правильном направлении. Он также поддержал работу тех институтов глобального управления, которые созданы в АТР. Это Всестороннее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП, фактически представляет собой зону свободной торговли АСЕАН+6), куда входит и Китай, Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (предполагает более глубокую интеграцию по сравнению с ВРЭП), куда Китай хотел бы войти, но его не пускают союзники США, а также Зона свободной торговли АТР (это пока только цель, к которой вроде бы движутся участники АТЭС). При этом китайский лидер неоднократно отмечал, что экономическая политика Китая в АТР – это часть его глобальной политики, и КНР ориентирована на инклюзивное партнерство не только с регионом, но и со всем миром.

Карты

Китайская стратегическая культура включает в себя тысячелетние традиции, в том числе и связанные с восприятием китайцами мира и себя в этом мире. На их географических картах Америка размещается справа, Европа и Африка слева, а в центре находится Китай. Не зря же сами китайцы называют свою страну Чжунгго, то есть Срединное государство. Причем срединное, то есть центральное место Китай занимает не столько в географическом, сколько в цивилизационном смысле. Он находится в центре Поднебесной, которая в давние времена включала соседние страны и народы, а сегодня – весь мир. Фактически концепция глобального управления по-китайски – это концепция мира и порядка в Поднебесной, адаптированная к современному политическому англоязычному дискурсу.



Россия видит себя хозяином Евразийского континента, который, в свою очередь, доминирует в мире в целом и способен успешно противостоять «морским империям». При этом российская стратегическая культура опирается не только на теории Маккидера и Хаусхофера, но и на весь исторический опыт. Китай, Казахстан, Индия и страны поменьше рассматриваются как обязательные союзники или партнеры. Для нас в этом российском видении мира есть как плюсы (Россия всегда будет нам помогать с электроэнергией, газом и транспортными коридорами), так и минусы (Казахстан для Москвы – геополитическое продолжение России, и наши собственные интересы уважаются и поддерживаются там лишь до тех пор, пока они остаются в русле евразийской парадигмы).

Презентация на саммите ШОС в Тяньцзине инициативы глобального управления закрепила важное изменение в китайской внешней политике – переход от региональных стратегий к глобальной. А на региональном уровне происходит реализация одной и той же глобальной стратегии построения сообщества единой судьбы человечества. Например, в нашем регионе это сообщество единой судьбы Центральной Азии и Китая. А еще есть китайско-африканское сообщество с общей судьбой.

В своем письменном обращении к участникам саммита Генеральных директоров АТЭС в Кенджу Си Цзиньпин говорил именно о глобальном торгово-экономическом порядке. Он перечислил все свои инициативы: Пояса и пути, Глобального развития, Глобальной безопасности, Глобальной цивилизации и Глобального управления, которые, как сказал председатель КНР, предлагают решения важнейших мировых проблем, основанные на китайской мудрости. Китай, добавил он, рассчитывает на сотрудничество со всеми сторонами для содействия общему процветанию и взаимовыгодному будущему для всех, а также на построение сообщества единой судьбы человечества.

На днях, 18 ноября, в ходе встречи глав правительств стран ШОС в Москве премьер Ли Цян заявил, что «Шанхайский дух» отвечает основным положениям Инициативы глобального управления, а ШОС способна сыграть важную роль в практической реализации этой инициативы. Можно быть уверенными в том, что и на саммите Группы двадцати в Йоханнесбурге Ли Цян скажет примерно то же самое.



Деньги

В последние годы на всех крупных международных форумах Китай не только разъясняет свою позицию по вопросам экономического сотрудничества (то есть инициативы Си Цзиньпина), но и объявляет о выделении денег на их реализацию. Например, на саммите «Центральная Азия – Китай», прошедшем в июне этого года в Астане, куда Си Цзиньпин приехал лично, были обещаны новые гранты и учебные места, а на заседании Генеральной Ассамблеи, куда председатель КНР не поехал, были обещаны новые взносы в Глобальный фонд развития Юг-Юг.

В Кенджу Си Цзиньпин сообщил, что Китай предоставил нулевой тарифный режим по 100% тарифных позиций для наименее развитых стран и готов распространить такой же режим на все африканские страны. Речь идет лишь о государствах, уточнил он, имеющих дипломатические отношения с Китаем (то есть не имеющих таких отношений с Тайванем). К этому нужно добавить большие и малые инфраструктурные проекты в рамках Инициативы пояса и пути.

Институты

Современная система международных отношений была создана фактически без участия Китая (напомним, что КНР стала членом ООН только в 1971 году). Поэтому работа китайцев в институтах глобального управления начинается с адаптации к тем нормам и правилам, которые эти институты устанавливают. Порой, как в случае с Всемирной торговой организацией, адаптация оказывается настолько успешной, что сам этот институт становится фактически защитником китайских интересов. Иногда, как в случае с МВФ, Китай методично продвигает юань на позиции мировой валюты, добиваясь его включения в корзину СДР. Всемирный Банк китайцы дополнили новым институтом – Азиатским банком инфраструктурных инвестиций. Он во многом копирует ВБ, но ориентирован не на борьбу с бедностью, а на реализацию инфраструктурных проектов, то есть на Инициативу пояса и пути.

Американские эксперты считают важнейшим направлением работы Пекина с институтами глобального управления продвижение на руководящие посты китайских граждан. Сегодня, отмечают они, китайцы возглавляют четыре из 15 специализированных учреждений ООН.

Напомним, что в своем выступлении на 80-й сессии Генеральной Ассамблее ООН премьер Госсовета КНР Ли Цян сообщил о том, что в дополнение к запущенному в 2019 году и финансируемому Китаем Глобальному центру развития Юг-Юг, в Шанхае будет создан Глобальный центр ПРООН по устойчивому развитию. В тот же день заместитель администратора ПРООН Сюй Хаолян (кадровый китайский дипломат) и министр торговли КНР Ван Вэньтао подписали соответствующее заявление о намерениях.