Новый мировой порядок: кто, какие роли и по каким правилам играет…

Николай Кузьмин, политолог

Практически все политики и политологи признают, что сегодня происходит формирование нового мирового порядка, у которого нет заранее намеченных форм (институтов) и содержательного наполнения (правил). Все это пока только формируется в процессе взаимодействия между государствами – политического, экономического и военного. Это взаимодействие часто принимает гибридные формы – политические решения оформляются как торговые сделки, торговля предстаёт в виде санкционных войн, а в военных действиях решающим становится экономический фактор. Казахстан в процессе формирования новых (а порой в укреплении старых) институтов, норм и правил принимает самое активное участие.

Страны, которые играют в игры

При оценке международных отношений принято говорить о двух противоположных подходах – одностороннем и многостороннем. Примерами первого можно считать решение Дональда Трампа о введении новых тарифов на импорт из ряда стран или решение Владимира Путина о начале СВО. В случае с Китаем к односторонним действиям можно отнести утверждение им своего суверенитета над островами Спратли.

Что касается многостороннего подхода, то тут в качестве примеров напрашиваются диалог пяти государств Центральной Азии по вопросам спасения Арала или регулярные встречи «коалиции желающих» (Coalition of the willing), на которых обсуждается возможность введения войск НАТО на территорию Украины.

Нетрудно заметить, что односторонний подход предполагает действие, а многосторонний – обсуждение возможности действий, которое обычно в сами действия не переходит. При этом в современном политическом дискурсе слово «односторонний» имеет негативную коннотацию, а «многосторонний» – позитивную. Впрочем, односторонние действия больше характерны для сверхдержав, а сегодня на этот статус никто претендовать не может, да и не хочет.

Великие державы – строители и разрушители

Но существует еще один формат – двусторонний. Это диалог между двумя великими державами. Недавние примеры такого диалога – встреча президентов США и России на Аляске и серия торгово-экономических переговоров между США и Китаем, завершившаяся принятием 12 августа совместного заявления в Стокгольме. В обоих случаях стороны приняли решения, которые чисто технически касаются двусторонних отношений, но отразятся в целом на международной безопасности и торговле.



Институты глобального управления тоже создаются великими державами и в их интересах. Если действия какого-то из этих институтов расходятся с интересами той или иной великой державы, она может выйти из него и снять с себя ранее принятые обязательства. Так США вышли из Парижского соглашения по климату, ВОЗ и ЮНЕСКО. И эффективность ООН следует оценивать не по тому, сколько конфликтов ей удалось предотвратить или устранить (спойлер – ни одного), а по тому, насколько она нужна великим державам. В конце сентября на очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН мы увидим, что двум из трех таких государств (Китаю и России) Организация Объединенных Наций по-прежнему нужна. Поэтому можно не беспокоиться за ее судьбу и спокойно погрузиться в дискуссии о реформе Совета Безопасности (его в обозримой перспективе не будет, но тема увлекательная для многих стран).

Встреча Путина и Трампа на Аляске – самое свежее подтверждение того, что международное право остается результатом взаимодействия великих держав. О чем именно договорились лидеры РФ и США, точно неизвестно. Но можно ориентироваться на слова Владимира Путина, сказанные после встречи: «Чтобы украинское урегулирование носило устойчивый и долгосрочный характер, должны быть устранены все первопричины кризиса, обеспечен учет всех законных озабоченностей России, восстановлен справедливый баланс в сфере безопасности в Европе и в мире в целом».

Евросоюз и Украина пытались превратить этот диалог в многосторонний, однако им дали понять, что мультилатерализм уместен при обсуждении войны на Украине, а обсуждение сфер влияния и баланса сил – это прерогатива великих держав. И хотя российский президент говорит о восстановлении справедливого баланса сил, а американский президент – о возрождении величия Америки, они фактически выстраивают новую систему международных отношений, в которой есть место и старым институтам, и средним державам. Напомним, что сразу после встречи Дональд Трамп позвонил союзникам и партнерам США, а Владимир Путин – партнерам России, в том числе и Касым-Жомарту Токаеву. Это можно считать признанием того, что великие державы нуждаются в поддержке.

Многосторонняя беспомощность

Многосторонний подход больше присущ средним и малым державам, хотя в их политической практике встречаются и односторонние действия. Однако многосторонние усилия бывают успешными лишь тогда, когда в них участвуют и великие державы. Пример такой успешности (относительной, конечно) – институты ООН, НАТО, БРИКС, ШОС. По-своему успешным проектом стал и ЕАЭС, хотя у нас в Казахстане считается хорошим тоном и признаком патриотизма критиковать это объединение и призывать к выходу из него.

О степени эффективности многостороннего подхода без участия великих держав мы можем судить по ситуации в двух регионах – в Европе и в Центральной Азии. Европейский союз несколько лет вел войну с Россией, используя украинскую армию как своего рода наемников, а Соединенные Штаты были его союзником. Когда Дональд Трамп решил выйти из этого вооруженного конфликта, выяснилось, что ЕС – не монолитная сила, а набор мелких и средних держав, которые не имеют ни ресурсов, ни политической воли вести войну с Россией самостоятельно. И сегодня все усилия Брюсселя и Лондона направлены на то, чтобы удержать США в составе антироссийской коалиции, а в долгосрочной перспективе – закрепить американское военное присутствие в Европе.



В полной мере продемонстрировал свою беспомощность многосторонний подход и в Центральной Азии. Вспомним о недавнем заседании Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии, на котором вице-премьер правительства РК Канат Бозумбаев призвал своих коллег не только принимать планы относительно сотрудничества, но также исполнять их. Надежда на то, что этот призыв что-то изменит, есть, однако очень слабая.

Идея создания международного водно-энергетического консорциума, который мог бы стать практическим инструментом согласования интересов всех стран региона, была предложена и обоснована экспертами еще двадцать лет назад в рамках Организации «Центрально-Азиатское сотрудничество» (ОЦАС). Сама организация уже давно исчезла, уступив место ЕврАзЭС, а затем ЕАЭС. А вот консорциум так и замер на уровне идеи. Ее озвучил наш президент на заседании совета глав государств – учредителей Международного фонда спасения Арала в сентябре 2023-го и на саммите лидеров стран ЦА в Астане в августе прошлого года.

К многостороннему сотрудничеству, но уже на глобальном уровне, Касым-Жомарт Токаев призывал на саммите «One Water» в декабре прошлого года в Эр-Рияде. Можно не сомневаться, что и на Региональной климатической конференции, которая пройдет у нас под эгидой ООН в 2026 году, акцент будет сделан на многостороннем взаимодействии.

В своей расширенной версии наш регион включает в себя также Азербайджан и Турцию – нас связывают логистические и нефтяные узы, а языковая общность позволила нам объединиться в Организацию тюркских государств. Две средние державы, Казахстан и Турция, получили отличную возможность продвигать принципы мультилатерализма без оглядки на великие державы, доминирующие в ШОС или ЕАЭС.



Политическая многосторонность тюркского мира свелась к прославлению победы Азербайджана в войне за возвращение Карабаха, а также к требованию Турции признать суверенитет Турецкой Республики Северного Кипра. Интересно, что до сих пор Северный Кипр не признало ни одно из государств-членов ОТГ, поскольку против этого выступает Евросоюз. Следовательно, угроза санкций со стороны ЕС перевешивает братскую солидарность, к которой апеллирует Реджеп Эрдоган. А для турецкого президента в свою очередь членство в НАТО и Таможенный союз с ЕС намного важнее, чем статус лидера тюркского мира.

Итак, успешность многосторонних проектов прямо зависит от участия в них великих держав. А возможность средних и малых держав отстаивать свои интересы и сотрудничать с теми великими, которые в данный проект не входят, а порой и враждебны ему, зависит от качества этого проекта. Например, в Евросоюзе дисциплина строже, чем в армии (премьер-министры Венгрии и Словакии подтвердят). За отказ следовать приказам из Брюсселя могут санкции наложить, а то и ликвидировать.

Есть ли такие многосторонние проекты, которые достаточно эффективны благодаря участию великих держав, но в то же время достаточно либеральны по отношению к средним и малым? Да, есть. Один из них – Шанхайская организация сотрудничества, очередной саммит которой пройдет 31августа – 1 сентября в Тяньцзине (КНР).