Многовекторное маневрирование Казахстана: внешнеполитические итоги 2025-го

В уходящем году главной задачей Казахстана в отношениях с другими государствами стало поддержание базовой внешнеполитической доктрины многовекторности. В общем и целом эту генеральную линию удалось выдержать. Хотя смена руководства США и вносила огромный элемент неопределенности…

Год начался, что называется, «с места в карьер» - с состоявшейся 20 января инаугурации Дональда Трампа в качестве президента США. Его избрание – это не просто дежурная ротация в Белом доме. Оно символизирует попытку части американской политической и экономической элиты «перезагрузить» глобальное доминирование страны в мире, сохранить статус единственной сверхдержавы. При этом традиционные элементы влияния США – глобальная валюта, контроль над ключевыми международными институтами, технологическое и экономическое лидерство – всё чаще ставятся под сомнение другими игроками.

А потому внешнеполитические инициативы новой администрации выглядели сверхрадикальными:

• Новая таможенно-тарифная политика (пресловутые «скрижали Трампа») стала настоящим шоком для мировых рынков и основных торговых партнеров США;

• Трамп подтвердил (но пока не смог реализовать) установку на глобальное экономическое и технологическое соперничество с Китаем – единственным реальным конкурентом;

• Трамп анонсировал постепенный переход к обновленной «доктрине Монро», предусматривающей тотальное доминирование Соединенных Штатов в Западном полушарии. Сделаны первые шаги – намеки на то, что было бы неплохо Канаде и Гренландии оказаться в составе США, а также собраны силы для предстоящего военного вторжения в Венесуэлу;

• Реализация новой «доктрины Монро» и прямая конфронтация с Китаем невозможны, пока ресурсы США «уходят» на второстепенные театры военных действий. Отсюда проистекает стремление заморозить конфликты на Ближнем Востоке и на Украине, пусть даже ценой игнорирования интересов европейских вассалов Америки;

• Мы увидели демонстративное подчеркивание вашингтонской администрацией недееспособности всех мировых наднациональных органов – ООН, Группы 20, ОБСЕ и даже НАТО. Это может свидетельствовать о готовности восстановить статус национальных государств и национальных правительств как предельных носителей суверенитета.

Вашингтон в период второго срока президентства Трампа запускает своеобразный «насос», который будет перекачивать в США инвестиции, технологии, ключевые природные ресурсы и головные офисы ведущих транснациональных корпораций. После подобного разворота американской администрации всё мировое сообщество было вынуждено искать новую конфигурацию, обеспечивающую баланс интересов.



Поэтому суть внешнеполитических контактов Астаны в уходящем году сводилась к поиску альтернативных источников доходов: от попыток привлечь внимание инвесторов к транзитным транспортным коридорам до реанимирования переговоров по месторождениям редких и редкоземельных металлов.

Параллельно обеспечивался во многом протокольный трек на максимально равную интенсивность контактов с ключевыми игроками:

• с Китаем: визит Си Цзиньпина в Казахстан 16-17 июня, участие президента Токаева в юбилейном саммите ШОС в Тяньцзине 31 августа – 1 сентября;
• с Россией: государственный визит в Москву 11-12 ноября, участие в заседании Высшего совета ЕАЭС 21 декабря;
• с США: участие в юбилейной сессии Генеральной Ассамблеи ООН 21-22 сентября, участие в саммите С5+1 6-7 ноября.

Вместе с тем, из множества анонсированных инвестиционных проектов в стадию практической реализации вошел лишь один действительно стратегически значимый – в поселке Улькен на озере Балхаш компания «Росатом» начала работы по подготовке участка для строительства АЭС. Важно отметить следующее: вместе с определением «Росатома» как головного подрядчика строительства первой АЭС было анонсировано, что контракт на вторую АЭС передадут китайским компаниям.

Ожидалось, что это произойдет осенью. Однако сроки были «сдвинуты вправо» и теперь перенесены на 2026-й. Но именно такой вариант в наименьшей степени подходит Казахстану – от строительства АЭС, от энергообеспеченности реального сектора экономики зависит график ввода крупных горнодобывающих проектов в сфере редкоземельных металлов.