Нужен ли закон, защищающий персонажей казахской истории?

На прошлой неделе казахскоязычный сегмент социальных сетей был изрядно взбудоражен видеопостом известного в этой среде блогера Алишера Теменова, который нелестными словами о поэте Мукагали Макатаеве вызвал шквал возмущений и даже угроз физической расправы, после чего был вынужден просить прощения у «всего казахского народа». Назавтра эта тема перекочевала в стены парламента, где группа мажилисменов обратилась к премьер-министру и генеральному прокурору с депутатским запросом «О защите исторических деятелей на законодательном уровне».

В своём видеоролике Теменов назвал Мукатаева «сорлы еркек», то есть несчастным (или даже жалким) мужчиной, приведя в качестве иллюстрации строфу, с которой начинается одно из стихотворений поэта: «Бүгін менің туған күнім, ой, пәлі-ай!/ Мына адамдар неғып жатыр тойламай?» - «Сегодня у меня день рождения. Но почему люди его не празднуют?...». Мол, не пристало мужчине жаловаться.

Однако если прочесть произведение полностью, то станет понятным: эти строки молодой блогер вырвал из контекста, а на самом деле Мукатаев задаётся другим вопросом: раз люди не отмечают его день рождения, то, может, написанные им стихи народу не нужны? Может, он напрасно прожил свою жизнь? Иными словами, Теменов либо не понял смысл стихотворения (хотя в это сложно поверить – всё-таки он казахскоязычный блогер), либо решил, что называется, словить хайп. Что, впрочем, не оправдывает чрезмерно агрессивную реакцию со стороны многих пользователей соцсетей.



На следующий день мажилисмен от партии «Аманат» Жанарбек Ашимжанов, в прошлом заместитель председателя правления Союза писателей Казахстана, главный редактор газет «Қазақ әдебиеті» и «Ана тілі», воспользовавшись поводом, выступил с депутатским запросом, адресованным премьер-министру и генеральному прокурору. Свои подписи под обращением поставили ещё восемь парламентариев – политолог и журналист Айдос Сарым, поэт-импровизатор и учёный-филолог Аманжол Алтай, журналист, писатель Жаркынбек Амантай и другие.

Начал Ашимжанов свою речь, как принято у наших литераторов, пафосно: «Казахский народ всегда воспитывал молодёжь на примерах великих личностей, передавая их имена как знамя из поколения в поколение». Но случился сбой, и сегодня «в адрес тех, кто оставил неизгладимый след в истории казахов, летят камни со стороны представителей заблудшей молодёжи, которых становится всё больше и больше».

Далее мажилисмен привёл примеры: великого Абая эти молодые люди выставляют как кришнаита, Сакена – как предателя, Мустафу Шокая – как беглеца (дезертира), Алихана Бокейханова – как еврея (депутат использовал слово «жөйіт», хотя, возможно, подразумевалось приписываемое лидеру «Алаша» членство в одной из масонских лож, которые многие обыватели называют «жидомасонскими»), Жамбыла – как лизуна туфель, Шамши Калдаякова – как пьяницу, знаменитых батыров – как бедолаг… А теперь добрались и до Мукагали. Подобное стало возможным потому, что соответствующие государственные органы не дают своевременной правовой оценки таким фактам, заявил депутат, после чего предложил принять законодательные меры, направленные на защиту исторических фигур и предусматривающие ответственность для тех, кто позволяет себе марать их имена.



Да и относительно недавнего прошлого возникает масса вопросов. Взять, допустим, Мыржакыпа Дулатова. Оставил ли он «неизгладимый след в истории казахского народа»? Наверное. Но только ли светлым был этот след? Есть немало свидетельств, указывающих на то, что он мог быть причастным к гибели народного батыра Амангельды Иманова. И что, об этом нельзя говорить и писать? А давать оценку тем политическим деятелям и видным представителям творческой интеллигенции (тоже заносимым сейчас в разряд «тұлға»), которые в советский период вовсе не под пытками, а ради достижения каких-то своих целей писали кляузы, доносы на оппонентов и конкурентов, тоже возбраняется? Или взять одного из «светочей казахской литературы», который прилюдно лобызал руки Елбасы, – нужно сделать вид, что этого не было?

Безусловно историческими для Казахстана фигурами были, скажем, Филипп Голощёкин, Левон Мирзоян, Исмаил Юсупов, Геннадий Колбин – они руководили республикой, принимали важные для неё, для всех казахов решения. По логике депутатского запроса, их имена тоже нельзя «полоскать». Или же в отношении этих деятелей законодательная норма, которую требуют принять народные избранники, не должна действовать? Но тогда придётся буквально пофамильно расписать, какие фигуры – неприкасаемые, а какие разрешено предавать анафеме. Опять же кто и на основании каких критериев будет осуществлять такую классификацию?



От того, что кто-то запустил версию, будто Абай был кришнаитом (кстати, а что в этом оскорбительного?), его звезда не померкнет, его место и роль в истории казахской литературы и казахской мысли не изменятся. В куда большей степени депутатам, если они действительно обеспокоены репутацией Абая, следовало бы озадачиться другим – появлением статей, авторы которых, в том числе дипломированные филологи, ставят под сомнение вообще существование такого поэта и мыслителя, утверждают, что под этим именем писали совершенно другие люди (в частности, Алихан Бокейханов), что «Қара сөз», или «Книга назиданий», – продукт советской литературы, и тому подобные вещи.

Впрочем, озадачиться – не значит запрещать, поскольку это будет равносильно введению цензуры, которая нашей Конституцией запрещена (в ней записано: «каждый имеет право свободно получать и распространять информацию любым, не запрещенным законом способом»). Озадачиться – значит, подумать над тем, как аргументированно и убедительно ответить авторам таких публикаций, и кому как не писателям и журналистам вроде Ашимжанова заняться этим. Вместо того, чтобы перекладывать задачу по защите имени Абая и других «тұлға» на государственные институты.

Аналогичные статьи появляются и про Жамбыла Жабаева – мол, стихи, сделавшие его знаменитым, писали «литературные подёнщики», а вовсе не он сам. Если это так, то почему имя акына продолжает носить целый регион? Если же авторство принадлежит ему, то могут ли в сознании современного казаха, тем более молодого, ужиться два совершенно несовместимых нарратива? Первый – крайне негативное отношение к СССР: ведь ему те же «Қазақ әдебиеті», «Ана тілі» и прочие национально ориентированные СМИ внушили, что это была империя зла, имевшая целью физически изничтожить одну часть нашего народа и превратить в манкуртов другую. Второй – необходимость чтить человека, воспевавшего в своих произведениях тех, кто олицетворял собой худшие проявления тогдашнего политического режима (Сталина, Ежова и прочих)? Настоящий когнитивный диссонанс. И после этого Ашимжанов со своими коллегами удивляется тому, что некоторые из числа воспитанных в духе отрицания всего советского называют акына «туфли жалағыш»?