Ауельбеков и Кунаев: чем было вызвано их противостояние в середине 1980-х?

Скоро, 22 июня, исполнится 95 лет со дня рождения Еркина Ауельбекова. Он совсем немного, всего-то три года, еще в 1960-х, работал на республиканском уровне, причем занимал не самые ключевые должности, а из трех областей, которые в разные годы были под его началом, две считались малозначимыми и отстающими. Тем не менее, в середине 1980-х его рассматривали как одного из основных кандидатов в преемники Динмухамеда Кунаева на посту главы Казахстана.

«Белая ворона»

Сейчас нередко можно услышать или прочесть высказывания вроде того, что, если бы в свое время лидером республики стал Ауельбеков, то после обретения независимости она пошла бы по другому пути – пути строительства честного и справедливого государства. Но это, думается, проявление особенности нашего менталитета: разочаровавшись в каком-то руководителе, мы начинаем думать, что, окажись на его месте другой, тем более тот, кого превозносила народная молва, нам бы жилось куда лучше. На самом деле можно лишь строить на сей счет умозрительные и бездоказательные версии.

К тому же один человек, пусть даже наделенный высшей властью и всеми необходимыми качествами, вряд ли способен сделать страну богатой, а ее население счастливым без поддержки и соучастия большей части политической элиты. И как раз таки в том, что она поддержала бы Ауельбекова, есть серьезные сомнения – для нее, особенно для южан, которые уже тогда доминировали в руководстве республике, он был «чужаком», «белой вороной».



Тогда как в союзном центре Ауельбекова, судя по всему, ценили больше: на протяжении почти двух десятилетий он был сначала кандидатом в члены (5 лет), а потом членом (более 14 лет) ЦК КПСС. По общему времени пребывания в этом высшем – в период между съездами – партийном органе, куда обычно от Казахстана избирали семерых-восьмерых, его в нашей республике превзошел только Кунаев. Примерно таким же был и суммарный стаж Асанбая Аскарова, который, в отличие от Ауельбекова, в период членства в ЦК КПСС руководил крупными, «весовыми» областями (Алма-Атинской и Чимкентской), входил в ближний круг Кунаева, но в 1985-м был снят с должности, а через два года и вовсе осужден по обвинению в получении крупных взяток – следователи вышли на него, когда раскручивали громкое «дело Анатолия Караваева».

В книге «Не только о себе» Заманбек Нуркадилов, вспоминая тот самый 1985-й, год начала перестройки, своего назначения председателем Алма-Атинского горисполкома и появления слухов о скорой отставке Кунаева, писал: «В открытую говорили и о его возможном преемнике. Называлась одна фамилия – Ауельбеков. Про секретаря Кзыл-Ординского обкома ходили слухи, что Еркин Нуржанович чуть ли не Рахметов из известного романа Чернышевского. В комнате из мебели, мол, только платяной шкаф, панцирная кровать, может быть, даже с гвоздями, стул, да пара гантелей. Вдобавок ко всему и на работу пешком ходит, хорошо, что не на лошади. Наслышаны были обыватели и о его властном, решительном характере».



Антикризисный менеджер

Его действительно упрекали в излишней жесткости по отношению к подчиненным, в авторитарном стиле руководства. И основания для таких претензий, следует согласиться, были. Будучи трудоголиком и максималистом, он, видимо, считал, что иначе нельзя (хотя иногда признавал, что где-то перегибал палку). Особенно в тех случаях, когда требовалось встряхнуть чиновников, привыкших «плыть по течению» и довольствоваться тем, что есть. Так было, например, в Кзыл-Ординской области, где пресловутый «брежневский застой», наложившись на круговую поруку местных бастыков, пустил глубокие корни.

В этом, по сути, аграрном регионе основными отраслями экономики были рисоводство и каракульское овцеводство. В первом перевыполнение планов достигалось в немалой степени благодаря утаиваемым от официальной статистики посевным площадям (разновидность приписок), а во втором – за счет использования препарата СЖК, позволявшего получать от каждой овцы по несколько ягнят, что давало возможность увеличить количество приплода и сдаваемых государству каракульских смушек, но снижало качество последних, а главное – подрывало генофонд овцепоголовья. И в первый же год своего пребывания в области новый первый секретарь обкома инициировал проверки совхозов с целью выявления «лишних гектаров» и наказания виновных, добился принятия Минсельхозом приказа, запрещающего использование СЖК в овцеводстве.

Промышленность в регионе была развита слабо, а добыча нефти началась только при Ауельбекове: именно он добился передачи в долгосрочную аренду Кзыл-Ординской области территорий соседней Джезказганской с месторождениями «черного золота». Ситуация усугублялась усыханием Аральского моря, вследствие чего без работы остались рыбаки, рыбопереработчики, портовики, судоремонтники, а сокращение притока по Сырдарье усугубило проблемы, связанные с водообеспечением.

Крайне недовольны были жители края тем, как распределялись социальные блага. Стоит напомнить: то были времена всеобщего дефицита, и от доступа к нему во многом зависело качество жизни тех или иных категорий населения. Злоупотребления на этой почве стали массовым явлением. А поскольку Кзыл-Ординская область обеспечивалась хуже, нежели многие другие, включая соседние Чимкентскую и Актюбинскую (чем меньший «индустриальный вес» имел регион, тем меньше товарных фондов он получал), проблемы, связанные с дефицитом и всевластием «торговой мафии», там стояли особенно остро. Достаточно было сравнить содержимое магазинов в Кзыл-Орде и, скажем, в Актюбинске – и всё становилось ясно без слов.

Аналогично и с распределением жилья. К слову, отставку Исатая Абдукаримова в 1979-м с должности председателя президиума Верховного совета Казахской ССР (он пробыл на этом высоком посту менее года), многие напрямую связывали, и небезосновательно, с появлением в «Правде», печатном органе ЦК КПСС, статьи «У обкома на виду». Речь в ней шла о том, что в бытность Абдукаримова первым секретарем Кзыл-Ординского обкома партии люди из его ближнего круга беззастенчиво злоупотребляли своим служебным положением в «квартирном вопросе».

Справа от Леонида Брежнева и чуть сзади – Исатай Абдукаримов



В Интернете есть статья, где подробно освещена его деятельность в Кзыл-Ординской области, – она написана более десяти лет назад человеком, на глазах которого происходили те события, и называется «Стоят ли семеро акимов области одного секретаря обкома?». Если вкратце, то это публикация о том, что Ауельбеков выступил в роли как бы антикризисного менеджера, сделав за четыре с половиной года, наверное, больше, чем все тамошние акимы, вместе взятые, за три десятилетия независимости.

Другая претензия, которую ему часто предъявляли, заключалась в том, что он не очень доверял кзыл-ординским кадрам и делал ставку на пришлых. Да, такое тоже было, хотя и носило в основном точечный и вынужденный характер. В силу названных выше причин Ауельбекову требовались люди, свободные от влияния местных кланов, готовые поддержать его усилия. И, кстати, в большинстве привлеченных со стороны он не ошибся. А трое из них впоследствии возглавили другие регионы: Евгений Золотарев перебрался в гораздо более развитую Актюбинскую область, став там первым секретарем обкома партии, Виталия Брынкина спустя годы назначили акимом Тургайской области, Анатолия Смирнова – Северо-Казахстанской.

«Бунт на корабле»

В феврале 1986-го состоялся 16-й съезд Компартии Казахстана, который сегодня часто вспоминают в связи с выступлениями Ауельбекова, Назарбаева и Камалиденова, называя случившееся попыткой Москвы подготовить почву для смещения Кунаева, а всех троих «бунтарей» - теми, кто рвался на его место, имея наибольшие шансы возглавить республику. Но, судя по стенограммам с партийного форума, да и мемуарам самого Кунаева, персонально в адрес многолетнего первого секретаря ЦК высказался только Ауельбеков, в то время как критика со стороны двух других была опосредованной.



Действительно ли за «наездом» на Кунаева стояла Москва, или же «бунт на корабле» был вызван другими причинами? Точного ответа, наверное, не знает никто. Но нельзя не сказать о том, что в отличие от того же Назарбаева, который вплоть до своего выступления на 16-м съезде пользовался благосклонностью Кунаева и, видимо, рассматривался им как единственно возможный «наследник» (после низложения в 1985-м по итогам проверок московскими комиссиями другого его выдвиженца 47-летнего Кенеса Аухадиева, занимавшего должность первого секретаря Алма-Атинского обкома), Ауельбеков к тому моменту находился «под прицелом» ближайшего окружения Димаша Ахмедовича.

Обстоятельный рассказ об этом, имеющий под собой документальную основу, содержится в очерке, который включен в недавно изданную доктором исторических наук Ильясом Козыбаевым книгу «Силуэты. История ХХ века в судьбах и документах» (Алматы, «Раритет», 2025 г.). Речь идет о том, что в середине 1985-го, когда появились разговоры о предстоящей отставке Кунаева, а также об Ауельбекове как о потенциальном его сменщике и «фаворите общественного мнения», в аппарате ЦК Компартии Казахстана начались активные телодвижения с целью скомпрометировать руководителя Кзыл-Ординской области. В ход пошли анонимные письма в ЦК КПСС с обвинениями Ауельбекова в вождизме, грубости, преследовании местных кадров, попытки склонить высокопоставленных партийных и хозяйственных функционеров, работавших рядом с ним в разные годы, к тому, чтобы они дали ему отрицательные характеристики. Соответствующие документы есть в архивах.

Данный факт позже в своем выступлении на февральском 1987 года пленуме ЦК подтвердил первый секретарь Тургайского, а ранее Кокчетавского обкома Оразбек Куанышев, от которого осенью 1985-го потребовали предоставить информацию о негативной стороне деятельности Ауельбекова в бытность его руководителем этих регионов. А исходило такое требование от Дюйсетая Бекежанова, ближайшего помощника Кунаева (он же после 16-го съезда развернул аналогичную работу в отношении Назарбаева) и уже упомянутого заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК Султанова. И хотя кампания по дискредитации Ауельбекова закончилась ничем, можно представить, каких нервов она ему стоила.



Как бы то ни было, все эти и другие дрязги на фоне нежелания Кунаева вовремя уйти со своего поста привели к тому, что Москва сочла нужным подобрать на должность нового первого секретаря ЦК одного из тех, кто прежде не имел отношения к Казахстану. Во что это вылилось, мы все прекрасно знаем. А в последующем молодой и энергичный (надо отдать ему должное) Назарбаев, к тому же занимавший один из ключевых постов в руководстве республики, что давало ему солидную фору, и более предпочтительный в глазах местной политической элиты, сумел склонить симпатии центра на свою сторону: в июне 1989-го он сменил Колбина.

Спустя месяц после этого Ауельбеков оставил должность первого секретаря Кзыл-Ординского обкома и отправился в «почетную ссылку» в Москву, где до распада Союза работал в Верховном совете СССР. Руководящих должностей в Казахстане он больше не занимал и ушел из жизни в начале 1999-го, на 69-м году жизни.

В 2021-м в Кокшетау на народные деньги был установлен памятник Еркину Нуржановичу. В сборе средств приняли участие жители всех трех областей, которыми он руководил…