Декоммунизация или казахизация? Переименования – образец двойных стандартов

Очередным информационным поводом, вызвавшим бурление в казахстанском социуме, стал инцидент, который случился в городе Рудном во время общественных слушаний на тему переименования улиц. Наверное, следует согласиться с доминирующей в соцсетях оценкой поведения молодой женщины – однофамилицы известного литературного персонажа – как не вполне адекватного. Но давайте попробуем взглянуть на проблему чуть шире.

Есть все основания предполагать, что за подобного рода выплесками эмоций кроется нарастающее недовольство представителей нетитульных этносов, которые составляют около 30 процентов населения нашей страны, усиливающимся трендом на вытеснение неказахских названий из ономастического пространства. Вероятно, это создает у них ощущение, что они со своей исторической памятью и своей оценкой прошлого становятся нежеланными, чужими на земле, которую привыкли считать родной, и соответственно чувство дискомфорта. А такое ментальное состояние ищет выхода и иногда может выливаться в резкие (как это случилось в Рудном) заявления.



Возьмем для примера Алматы. Одно дело, когда настаивают на переименовании улицы, носящей имя Климента Тимирязева (по этому поводу так называемые национал-патриоты буквально сразу после инцидента в Рудном устроили в соцсетях что-то вроде флэш-моба, потребовав дать ей имя кого-нибудь из лидеров «Алаш-Орды»), и совершенно другое, когда звучат частые призывы поступить так же в отношении, допустим, улицы Герасима Колпаковского. Русский ученый-естествоиспытатель, судя по фамилии, имел тюркские корни, но никогда не бывал в Казахстане, тогда как царский генерал четверть века своей жизни отдал нашим краям: воевал, управлял, строил, присоединял земли…

Его можно охарактеризовать как активного проводника колониальной политики Российской империи в Семиречье (Жетысу), а можно – как одного из тех, кто освободил казахов от гнета Кокандского ханства, который выдающийся историк Ермухан Бекмаханов считал куда большим злом, чем подчинение северному соседу. Неслучайно в составе отряда Колпаковского воевала казахская конница (впрочем, такая же была и в рядах противника). Кроме того, будучи сначала начальником Алатауского округа, а затем военным губернатором Семиречья, генерал руководил строительством, благоустройством и озеленением Верного – именно тогда была заложена основа города, ставшего впоследствии столицей республики и крупнейшим ее мегаполисом.

А особо следует отметить тот факт, что во многом благодаря ему Казахстан прирос 23 тысячами квадратных километров (это больше всей территории Израиля), на которых сегодня располагаются Уйгурский, Панфиловский и Райымбекский районы. Именно в результате Кульджинского похода под командованием Колпаковского в 1871-м, десятилетней оккупации Илийского края Синьцзяна и подписания в 1881-м Петербургского договора эти земли перешли от Китая к Российской империи, а в советский период – к Казахской ССР. Да, генерал делал всё это в интересах метрополии, но, как бы то ни было, наследие в виде дополнительной обширной территории досталось нашему народу.

Кстати, его имя однажды уже стирали с карты города. В 1919-м названный ранее в память о бывшем губернаторе Семиречья проспект был переименован пришедшими к власти большевиками в честь Владимира Ленина (теперь это проспект Достык). А сегодняшняя улица Колпаковского – это маленькая улочка, расположенная в «непрестижной» нижней части города: ее длина составляет всего-то 700 метров. И наши теперешние национал-патриоты, по сути, призывают поступить с этой исторической фигурой так же, как проклинаемые ими коммунисты.

Или вот другой пример. В начале нынешнего года сразу после кончины в США писателя Мухтара Магауина, который почти два десятка лет жил в добровольной эмиграции на Западе, в соцсетях была предпринята попытка поднять волну с требованием дать его имя нынешней улице Абдуллы Розыбакиева. Почему именно ей? Да потому что, во-первых, она играет немаловажную роль в жизни Алматы и соответственно у всех на слуху (а известный прозаик, по мнению инициаторов, заслуживает увековечивания своего имени в названии именно такой), во-вторых, Розыбакиев – один из большевиков-революционеров, негативное отношение к которым формируется (навязывается) в нашей стране на протяжении уже многих лет.



…Почти шесть десятилетий назад две соседние, пролегавшие параллельно друг другу дорожные артерии (1-я и 2-я линии) в районе, куда впоследствии сместилась центральная часть Алматы, получили имена соответственно Левона Мирзояна и Ораза Исаева. В 1934-38 годах эти исторические фигуры занимали две ключевые должности в Казахстане: первый возглавлял крайком партии, а затем ЦК Компартии республики, второй – Совнарком, то есть правительство. Сегодня улицы Мирзояна в городе уже нет – лет десять назад ее переименовали, тогда как фамилия Исаева остается на табличках, указателях и вряд ли в обозримом будущем исчезнет.

В вину Мирзояну ставят участие в репрессиях 1937-го, наличие его подписи под документами об «увеличении квот» в отношении тех, кто подлежал расстрелу. Но под ними подписывались и другие члены бюро ЦК Компартии Казахстана, в том числе Исаев. Последний плюс к этому вместе с Мирзояном и наркомом внутренних дел Львом Залиным входил в республиканскую «особую тройку», решавшую судьбы репрессированных. Но главное – Исаев как председатель Совнаркома (с 1929-го) наряду с Филиппом Голощекиным несет основную долю ответственности за катастрофу начала 1930-х, обернувшуюся массовым голодом и чудовищными человеческими жертвами.

Например, его киргизский коллега Юсуп Абдрахманов пытался использовать пост главы правительства для того, чтобы оспаривать решения центра и возражать тамошнему «варианту Голощекина» - Сергею Шахраю, присланному из Москвы руководить партийной организацией республики (подробнее об этом здесь). В итоге Киргизская АССР, тоже населенная преимущественно скотоводами-кочевниками, относительно благополучно пережила этот период. Исаев же, видимо, довольствовался выполнением спускаемых сверху директив. А на июльском 1934-го пленуме тогда еще крайкома партии, первом с участием Мирзояна, которого направили в Казахстан для выправления ситуации, председатель Совнаркома республики невозмутимо переложил всю ответственность на его предшественника, заявив: «Остаётся бесспорным, что главную роль в нашем государстве играл тов. Голощекин, и отсюда вина в огромной степени, конечно, падает на него».

При всем при этом имя Мирзояна исчезло с карты Алматы, а имя Исаева осталось. Может, причина в том, что первый, в отличие от второго, был «не той» национальности?



И такого рода факты можно приводить долго. Но поборники отказа от чужих для их слуха названий не собираются успокаиваться. Например, то и дело звучат призывы переименовать улицу, сегодня носящую имя Магазы Масанчи, дунганского революционера, организовавшего в Верном вместе с Джандосовым и Розыбакиевым казахскую воинскую бригаду, а впоследствии государственного деятеля – кстати, тоже репрессированного. При этом "своих" в этническом смысле соратников Масанчи, как уже говорилось, стараются не трогать.

Итак, обращают на себя внимание два момента, характерные для процесса переименований в Казахстане. Во-первых, это упрямая, прямо-таки большевистская решимость немалого и весьма шумного сегмента нашего общества вытравить из массовой памяти события и фигуры, имевшие отношение к советскому периоду истории страны в целом и – в рассмотренных выше случаях – города Алматы в частности. Но ведь как бы каждый из нас ни относился к тому времени, оно – неотъемлемая часть нашего прошлого, которое никуда не денется и к забвению которого могут призывать только люди, заслуживающие называться манкуртами.