Что мешает формированию инклюзивного общества в Казахстане?

Мир давно понял, что люди с особыми потребностями хотят, прежде всего, быть встроенными в систему, то есть учиться, трудиться и проводить досуг наравне с остальными. В этом и заключается суть инклюзивности. Несколько лет назад под этот тренд попал и Казахстан, который взялся активно развивать инклюзивные образование и рынок труда. Но пока нас хватило лишь на то, чтобы прописать свои намерения законодательно. На практике же процесс социализация особенных граждан идет очень медленно и зачастую формально. О том, почему так происходит, мы побеседовали с экспертами, напрямую работающими с этой категорией казахстанцев.

Салтанат Мурзалинова-Яковлева, руководитель Центра социальных инклюзивных программ:
«Экономика теряет немалый процент потенциально трудоспособных граждан»

- Как вы оцениваете состояние и развитие инклюзивного образования в Казахстане?

- Прежде чем говорить об инклюзивном образовании, нужно правильно понимать само это определение. Мы часто слышим, даже в высоких кабинетах, слова «инклюзивные дети», «люди с инклюзией». Но это все глупости. Потому что инклюзия предполагает включение, взаимопроникновение. Соответственно под инклюзивным образованием надо понимать организацию процесса, куда включены и все дети (с особыми потребностями и без них), и родители, и администрация, и, более того, внешние контрагенты.

Я бы сказала, что само явление инклюзивности в корне меняет всю систему образования. Но тут и наступает основное сопротивление. Система никогда не хочет меняться. Она всегда требует четких рамок, алгоритмов, правил, поскольку так легче управлять. Никакой вариативности, никакого вольнодумства. А ведь дети с особыми потребностями - абсолютно разные: с разным набором качеств, разными стартовыми возможностями и разной динамикой.



И, наконец, основная задача развития инклюзивного образования заключается не в том, чтобы правильно реабилитировать детей с особыми потребностями. Да и не проблема это вовсе. Нужно стремиться к созданию инклюзивного общества, которое включает в себя и нейротипичных детей, то есть без диагнозов. Они должны видеть своих особенных сверстников, учиться общаться, выстраивать отношения с ними, понимать, какие у них есть потребности и барьеры. Ведь именно в школе формируется основа для будущих трудовых отношений. И как раз здесь у нас провал. Пока инклюзивное образование будет восприниматься как специальное, а в фокусе внимания будут дети с особыми потребностями, никаких отношений мы не сформируем и, следовательно, никакого фундамента для будущего инклюзивного трудоустройства не создадим.

- Опыт каких стран мы могли бы использовать?

- Многие развитые страны проходят примерно один и тот же путь, поскольку образование везде - система. В США, Швеции, Англии, Франции, Германии практически одни и те же достижения и барьеры.

При этом объективно количество детей с особыми потребностями растет. Например, по статистике, каждый тридцатый в мире уже рождается с расстройством аутистического спектра (РАС), как предсказывал английский ученый Кен Робинсон, а после пандемии резко увеличилось количество детей с синдромом дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) – уже практически каждый второй. И это не может не влиять на организацию образовательного процесса. Но если в развитых странах это признали, меняют ритм преподавания, требования к нему, систему оценивания, делая сам процесс более гибким, то в Казахстане пока еще цепляются подсознательно за то, что хотят обучать «обычных детей» отдельно, а «особенным» создавать «особенные условия».

- Что в этом плане предлагают Центр социальных инклюзивных программ и Первая независимая инклюзивная школа Insight?

- Наш фонд родился из моей вдохновленности идеей инклюзивного общества, с которой я познакомилась благодаря команде из Inclusive Practices. Сейчас она уже стала международной, а на тот момент вела проект в Казахстане, завершив его в 2018 году. Я же осталась здесь буквально с новым миром и новой целью.

Изначально мы выбрали три направления, а четвертое начали развивать с открытием школы. Это инклюзивный спорт, творчество, образование и трудоустройство. В 2023 году получили лицензию. И сейчас у нас уже есть совершенно прекрасная площадка - база практики и лаборатория, где рождаются новые идеи и формы работы над инклюзивными комьюнити. Но самое главное, о чем мне хочется сегодня рассказать, – это инклюзивный бизнес-акселератор.

Учащийся контингент нашей школы на 70% состоит из обычных детей и на 30% из детей с различными особыми потребностями – интеллектуальными, физическими, психологическими. Мы постоянно ищем новые варианты организации такого образовательного процесса, в который был бы включен каждый ребенок, где учеба стала бы делом командным, коллективным. Почему это важно? Есть правило: не применил – забыл. А применять навыки можно только в настоящем деле, в проекте.

Так вот, современным детям уже неинтересно играть. Они другие, живут настоящей жизнью. Поэтому у себя в школе мы создаем максимально реальные проекты. Первые два – это тренировочная кофейня и кулинарная студия. Их уникальность в том, что акцент делается на обычных ребятах. Параллельно, конечно, ставится задача формировать соответствующие навыки у ребят с особыми потребностями. И в целом мы ее легко решаем. Объясню, в чем фишка.



В качестве следующего этапа мы открываем специальные мастерские, где важным элементом будет не просто развитие творческих навыков, а формирование опыта совместной деятельности. Также обязательно вводим искусство менеджмента именно в инклюзивной среде. Как это выглядит с точки зрения сертификации? Мы обучаем в нашей кофейне, например, бариста – искусству приготовления кофе и другим навыкам. А в дополнение к этому он работает с особенным бариста. Плюс при желании может быть тьютором, то есть сопровождающим для человека с особыми потребностями, который начинает работать в кофейне.

Прелесть профессии тьютора в том, что она предполагает огромное пространство для развития. Можно работать с разными категориями, осваивать разные профессии. Задача такого специалиста заключается, к примеру, в том, чтобы в какой-то момент отпустить руку и тем самым помочь своему подопечному стать самостоятельным.

В Казахстане именно наш центр стал инициатором и автором профессионального стандарта. И в скором времени в Национальном классификаторе занятости официально появятся тьюторы академический, спортивный, социальный, тьютор при трудоустройстве. Кроме того, совместно с партнерами мы готовим обучающие программы с целью задать высокую планку качества подготовки таких специалистов.

За последние три года наша работа была представлена на разных мировых площадках, в том числе в США на Global Sport Mentoring Program, на Международном конгрессе по инклюзивному образованию, который прошел в Казахстане. И везде мы встречаем единомышленников, которые тоже находятся в состоянии постоянного поиска и развития. И это замечательно! Ведь как только ты говоришь себе: «все, теперь я твердо знаю, как работать», тут же останавливаешься в развитии. Тем и прекрасно явление инклюзивности – оно не дает стоять на месте, требует непрерывного движения.

Ну и напоследок: мы уверены, что каждая школа, став более открытой, преодолев барьеры, может стать инклюзивной и развивающей для всех детей. И мы готовы делиться опытом.

Эмин Аскеров, основатель Social Enterprise Hub:
«Из девяти существующих преференций нормально работают лишь две»


- За десть лет работы в данной сфере я создал 23 социальных бизнеса, из которых 17 пришлось закрыть. И не потому, что с «особенными» людьми как-то сложно работать, а потому, что такого рода проекты в принципе менее конкурентоспособны (по понятным причинам). Это первое. Во-вторых, серьезный удар по МСБ нанесла пандемия коронавируса. Ну и, в-третьих, процесс обучения работников с инвалидностью требует гораздо больше времени и усилий. Нужно в среднем полгода, чтобы они приспособились к той или иной работе, овладели определенными навыками, мастерством. И конкретно в последнем я вижу главную сложность в рамках социального предпринимательства. А в целом же для его развития в нынешних условиях я вижу больше плюсов, нежели минусов.

Ситуация с занятостью граждан с ограниченными возможностями в Казахстане начинает постепенно меняться к лучшему. Все больше работодателей рассматривают возможность их найма. Но все же львиная доля предприятий до сих пор не соблюдает Правила квотирования рабочих мест для лиц с инвалидностью, утвержденные Министерством труда и соцзащиты. Согласно им, каждый работодатель, имеющий в штате от 50 и больше сотрудников, обязан трудоустраивать таких людей (от 2 до 4% от общей численности работников), обеспечивая их безопасными условиями труда в соответствии с медицинскими показаниями.



В свою очередь лица с инвалидностью сталкиваются с таким трудностями, как отсутствие навыков и опыта работы, сложная адаптация в коллективе, элементарное неумение проходить собеседование и составить резюме. Ведь долгое время они сидели дома, у них выработалось много внутренних комплексов и страхов. К таким людям, естественно, нужен профессиональный подход. Поэтому во всех регионах страны функционируют центры трудовой мобильности, где есть специальные отделы, которые занимаются консультированием и подготовкой социально уязвимых граждан к трудоустройству, а также оказывают содействие в поисках работы.

Со своей стороны Министерство труда и социальной защиты осуществляет мониторинг ситуации. Кстати, недавно я встречался с главой ведомства Светланой Жакуповой, и она сообщила, что сейчас обсуждается вопрос усиления и ужесточения со следующего года штрафных санкций в отношении работодателей, не соблюдающих Правила квотирования.

Важно отметить, что с января 2022 года в Казахстане действует Закон «О социальном предпринимательстве», где прописаны мощнейшие преференции, в том числе налоговые льготы для тех, кто имеет данный статус. Пока я не видел ничего подобного в законодательных актах других стран, и это большой плюс в нашу пользу. Но в то же время из девяти существующих преференций сегодня нормально работают лишь две, а это уже серьезный минус. По данному поводу мы уже три года воюем с Министерством национальной экономики - основным куратором социальных предпринимателей, но ситуация, увы, не меняется. Выходит, привилегии для тех, кто хочет поддержать лиц с инвалидностью, остаются лишь на бумаге.

Думаю, нам не помешает использовать опыт других стран в плане развития инклюзивного рынка труда. Лично мне импонирует подход Израиля, который поставил задачу до 2031 года трудоустроить 51% лиц с инвалидностью. Правительство страны даже успело рассчитать экономический эффект от реализации этой программы – по его оценкам, экономия бюджета составит 5 миллиардов шекелей ежегодно. То есть израильтяне не только думают о том, как социализировать людей с ограниченными возможностями, но и параллельно находят в этом выгоду. Также интересен опыт Германии, где за каждого работника, имеющего инвалидность, государство выплачивает работодателю 25 тысяч евро, которые идут на развитие его компании. По схожему пути пошли США, Великобритания, Южная Корея и другие развитые страны.